Контрактник А. Непригодин. Часть 2
Шрифт:
влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от одной тысячи до одной тысячи пятисот рублей; на должностных лиц – от двух тысяч до трех тысяч рублей либо дисквалификацию на срок от шести месяцев до одного года; на юридических лиц – от пятидесяти тысяч до ста тысяч рублей либо административное приостановление деятельности на срок до девяноста суток.
Примечательно слово «умышленное» невыполнение требований, т.е. это еще надо и доказать, чтобы привлечь к ответственности за неисполнение. В общем, выводы каждый сделает свои…
Сотрудники прокуратуры запомнят Непригодина с Екуниновым на долго, а пока состоялось только их первое, своего рода удачное, знакомство. Ведь на момент проведения проверки, они уже готовили вторую жалобу, более масштабную, с большим числом вопросов, а эта была всего лишь разведка боем. Командованию с одной стороны стало полегче, виновник торжества раскрыл себя, теперь все всем стало
Глава II
1996 год, тихий июньский вечер, понедельник, отец Непригодина пришел домой «навеселе», мама спросила причину такого состояния, на что получила ответ:
– Сегодня Димку в Чечню проводили, вот такой парень (указав жест поднятого пальца вверх), летчик от бога, полками командовать будет…
В среду вечером отец опять пришел пьяненьким, но на этот раз, он медленно сел на тумбу в прихожей, снял фуражку и тихо произнес:
– Димку сбили, завтра встречаем…
Боевая командировка сослуживца отца, продлилась два дня. В маленьком гарнизоне царила дружеская обстановка, все знали друг друга, и радости, и горе были общими. В четверг днем, все собрались на аэродроме, военнослужащие, семьи, и просто зеваки. На посадку грузно заходил военный транспортный самолет АН-12 (черный тюльпан). Военнослужащие вертолетного полка (в большей части офицеры и прапорщики, прошедшие Афганистан и успевшие побывать в Чечне) выстроились на дорожке руления, с полосы на стоянку вырулил АН-12, маленький Непригодин оказался рядом с самолетом, и дальнейшая картина врезалась в память на всю жизнь. Открылись створки грузового отсека, опустился трап, к нему подошла похоронная команда полка, первое, что увидел Непригодин, это солдат, сидевших в самолете, лица этих молодых парней были измученными и уставшими. В самолете помимо бойцов, стояло (как казалось ему) видимо-невидимо транспортировочных ящиков, «груз 200», в которых лежали чьи-то сыновья, братья, мужья, отцы. Капитан, находившийся в грузовой кабине, (член экипажа АН-12), указал на транспортировочный ящик, (цинковые гробы укладываются в ящики для транспортировки):
– Ваш! Мужики давайте побыстрее, нам еще дальше лететь.
Бойцы помогли вытащить «груз 200», после чего створки закрылись, и самолет стал выруливать на полосу. Из транспортировочного ящика извлекли цинковый гроб, в котором лежал боевой товарищ, молодой капитан, которому только недавно исполнилось всего лишь 26 лет. У него осталась жена и маленькая дочь, которые тоже присутствовали в этот день на стоянке. Картина была страшная, казалось, даже птицы замерли, в воздухе царила напряженная тишина, которую нарушила маленькая девочка, она закричала:
– Папочка я знаю, они все врут, врут, ты спишь, встань, пожалуйста, встань! Смотреть на это было тяжело, мать и супруга, стояли, молча, строй офицеров стоял склонив головы, на лицах читалась ненависть и злость. Продолжалась церемония прощания не долго, гроб загрузили в вертолет ми-8, который поднялся ввысь, сделал круг «вокруг трубы» (прощание с авиабазой) и взял курс на родину погибшего…
Непригодин с родителями отправился домой, мысли были разные, все шли молча, и вдруг мама резко остановилась, села на корточки перед парнем, взяла его за плечи и долго трясла со словами:
– Обещай мне, слышишь, обещай, ты никогда не будешь военным, никогда, обещай! Отец смотрел, молча, лишь тяжело вздыхая. За годы семейной жизни и службы отца, для родителей подобное было не впервые. Непригодин, посмотрел на отца, взял маму за руки, улыбнулся и тихо произнес:
– А этого мама, я тебе пообещать не могу, я буду военным! Я поклялся! Больше в семье Непригодиных подобные вопросы не поднимались. А Непригодин, данную клятву, сдержал, но ее содержание, никогда и не кому не рассказывал…
В обществе таких офицеров рос Непригодин, во времена, когда зарплату военным не
– Ну зачем тебе эта армия, ты хороший специалист, у тебя красный диплом, тебя зовут в Москву на хорошую должность, что тут сидеть, чего ждать?
– Я офицер, а не торгаш, у меня в казарме сидит двести зеленых пацанов, кому они нужны? Кто о них подумает? Эти «институтки» что ли, у которых одни доллары в глазах и пусто в головах? (Советское поколение офицеров «Институтками» называло молодых выпускников военных институтов) А если завтра в Чечню отправят, кто их поведет? Балбесы эти, которые не знают, с какой стороны пуля вылетает? Нет, об этом не может быть и речи, мое место здесь, да и в конце концов, я присягу давал! А трудности они не вечны, надо потерпеть, не бросят армию, не совсем же дураки в кремле сидят, должны понимать, «не будешь кормить свою армию, будешь кормить чужую, но гораздо дороже». Все наладится, а нет, пойдем на Москву… Больше к этому разговору родители не возвращались.
Что значило «на Москву», Непригодин уже понимал, он неоднократно слышал как офицеры, в том числе и его отец, обсуждали возможность и перспективы марш – броска на боевой технике до правительственных зданий в Москве, тем более, что жили они в 60-70 километрах от столицы. Прорабатывали все возможные варианты, и действительно готовили на крайний случай вооруженный переворот, свержение преступной власти. Тем более что танковый батальон, в котором проходил службу отец, уже принимал участие в подобных мероприятиях. Танки именно этого батальона в 1993 году стреляли по Белому дому. Но новые планы, так и остались планами, генералов которые были инициаторами, обманом затянули в политику, где с ними и расправились, часть, где служил отец, сократили, а офицеров разбросали по всей стране. У отца Непригодина это уже было третье сокращение, так собственно он и попал из армейской авиации в танкисты. Вертолетный полк, в котором служил отец, был расформирован в рамках договора о сокращении средних наступательных вооружений (СНВ). Самое интересное, что сокращали не что попало, и не как принято считать у простых обывателей, «по ошибке». (Для справки, по ошибке ничего не расформировывалось и не сокращалось, это всего лишь домыслы и сплетни людей). Под эти мероприятия как раз попадали, боеспособные и имеющие вековые традиции, воинские части, уже тогда шло планомерное уничтожение истории. А сколько при таких мероприятиях вооружения, боеприпасов и просто материальных ценностей уходило в неизвестном направлении, останется тайной. Армия разворовывалась в немыслимых масштабах. Когда расформировывался вертолетный полк, те вертолеты, которые были не исправны и не смогли уйти своим ходом на другой аэродром базирования, пилили на метал, прям на стоянках. И таких вертолетов было много, из 2х эскадрилий (порядка 27-30 бортов) укомплектованных вертолетами Ми-6, своим ходом ушло только три борта, остальные были распилены и сданы на метал, неизвестно кем и куда, а ведь они требовали незначительного ремонта. Все это происходило на глазах летчиков, которые еще вчера поднимали эти машины в небо, в небо Афганистана, Чернобыля, Чечни, и многих других уголков планеты. Летчики это на самом деле другие люди, из другого сплава, они живут своей работой, небом. «Поднявшись в небо один раз, там остаешься навсегда». Это не о том, когда летаете пассажиром и наблюдаете полет в лучшем случае в боковой иллюминатор, совсем другое, когда из кабины экипажа. Непригодин не прошел по здоровью в авиационное училище, но пролететь в кабине экипажа большого транспортного самолета ему посчастливилось. С 1992 года по 1994 год, семья Непригодиных жила в Германии, отец проходил службу в западной группировке войск (ЗГВ), к моменту развала СССР это была самая крупная, боеспособная и оснащенная войсковая группировка, которая также впоследствии была расформирована и разворована. Вот как раз свидетелем вывода войск был и Непригодин, он тогда мало что еще понимал, но хорошо помнит, что происходило, и как выглядел вывод. С Германии семья Непригодина и еще 2-3 семьи летели на транспортнике АН-22, размещались они в кабине отдыха экипажа и сопровождающих, разумеется, маленький мальчик не сидел во время полета на месте и лазил по всему самолету. Это не пассажирский самолет, где к экипажу вас некто не пустит, да и года были не те, дверь в кабину пилотов была тоже открыта. Непригодина было любопытно, и он периодически заглядывал к летчикам за дверь, в конце концов, командир экипажа повернулся, и улыбаясь произнес: