Контролер. Порвали парус
Шрифт:
– Ну ты и свинья, – сказала она с сердцем.
– Так режем? – спросил я кровожадно и поискал взглядом тесак побольше. – Спасая самое ценное для демократа… Покажи палец!
Она спрятала руки за спину.
– Не покажу.
– Ага, – сказал я. – Никто тебя не кусал!.. Да и как Машка могла укусить даже тебя, хотя и нужно бы?.. Это же добрейшее на свете существо!.. Не то что ты! Была бы ты такой Машкой…
– Ладно, – сказала она, – я пойду. Новости тебе сказала.
Я сдвинул плечами.
– А что мне от того?
– Подвижки, – пояснила она, – означают, что будут приняты какие-то решения. Какие, еще неизвестно. Знаю только, что твоя концепция насчет предотвращения глобальных катастроф заинтересовала лиц на самом верху. Президент в курсе.
– Извини, – ответил я в подчеркнутом нетерпении, – но я не могу пойти с тобой пить кофе. Работы много.
Она поняла, кивнула и отступила к двери.
– Увидимся.
– Я-то не прочь, – пробормотал я. – Еще как не прочь. Но человек предполагает, а Бог располагает…
Дверь на нею закрылась, я некоторое время тупо смотрел вслед. Хреновое ощущение, как ни называй ее капитаном, но мое тело помнит жар ее тела, ничего не могу с собой поделать, я не только двуногое с прекрасно развитым головным мозгом, но и примитивный самец с его мощными природными позывами, а в самца намертво впечатан один из самых мощных наказов: беречь и защищать самку, а то как бы вообще зря живешь.
С другой стороны, если по уму, в Управлении сейчас идут брожения, перестановки. Всегда нужен серьезный толчок или скандал, чтобы начались изменения, применительно к быстро меняющейся реальности.
И хотя я уже все просчитал и примерно понимаю, чем все закончится, но здесь, в корпорации Мацанюка, в самом деле жизнь намного интереснее. Здесь будущее, ростки постчеловечества, а в том мире, где совсем недавно стрелял и кувыркался, – грубое и дикое прошлое. Нет уж, там должны действовать люди попроще.
Хотя, с другой стороны, сейчас будущее слишком хрупкое, а эти простые все переломают, если над ними не поставить умного. Жизнь амбивалентна, хотя при чем здесь жизнь, мы сами амбивалентны уже потому, что всажены в тела диких животных с их примитивными чувствами и стремлениями…
Раздался звонок, я так углубился в не свойственные мне размышлизмы и мерехлюндии, что лишь через четверть секунды опознал сигнал вызова от Катеньки.
Ее бесконечно милое личико показалось опечаленным, хотя светло и чисто улыбнулась мне и сказала тихо:
– Привет…
Я окинул взглядом панораму за ее спиной.
– Это Тульсипур в Непале?
– Угадал, – сказала она крохотным голоском, – а я думала, в такую глушь закарабкалась, что никто и никогда…
– Там в самом деле глушь, – заверил я. – Даже чересчур. Зачем ты забралась так далеко?
Она пропищала:
– Не знаю… Что-то как-то стало совсем страшно жить. Не знаю, я потерялась в большом городе! Может, думаю, не зря буддисты перебираются в пустыни?
– Они не совсем в пустынях, – уточнил я, – хотя раньше пустынями называлось все, где нет людей. В России были люди, что уходили в леса, их называли пустынниками.
– Я тоже пустынник?
– Да, моя пустынница, – подтвердил я. – Вообще-то от людей можно уйти и в большом городе, но это очень трудно. А как твоя туристическая группа? Ты же всегда была в группах?
Она сказала печально:
– Пошли высоко в гору смотреть на развалины какого-то древнего храма.
– А ты?
– Не пошла, – ответила она.
– Почему?
– Не знаю, – сказала она потерянным голоском. – Как будто спросила сама себя, а зачем это мне? Потому что все идут?.. И не пошла.
Я сказал с неловкостью:
– Взрослеешь. А я думал, останешься на всю жизнь очаровательным ребенком. Даже и не знаю, хорошо ли такое взросление… В мире взрослых не всегда все… гм… радостно.
– Ты меня защитишь, – заявила она с той женской уверенностью, перед которой мужская, что пар перед слитком из высокопрочной стали. – Ты почему-то такой надежный!.. Ниоткуда меня не спасал, но я знаю, спасешь, если куда-то попаду!
– Или апокалипсис начнется, – ответил я шутливо.
Она вздохнула.
– Вот поговорила с тобой и сразу стало легче. Как ты это делаешь?.. Ой, наши возвращаются. Пока, целую!
Экран потемнел, я тяжело вздохнул. Вроде бы я весь из себя чистый и светлый мозг, да еще могучий, но почему-то самки так сильно меняют нам настроение, а оно, в свою очередь, сказывается на результатах работ, меняющих мир.
– Авто к подъезду, – велел я. – Буду через две минуты.
Смартфон довольно пискнул, обожает, когда часто отдаю распоряжения. Так и обучается моим привычкам и запросам быстрее, и траффик расходуется, что так важно для провайдеров.
Нужно только фильтр поставить посложнее, чтобы как-то отсеивал звонки, а то я совсем продукт эпохи: мне звонят, отвечаю, сам звоню, опять принимаю звонки.
Глава 8
Еще два дня руководил отделом, не покидая своего уютного домика, а также работал и в лаборатории, откуда с высоты открывается прекрасный, как говорят, вид на окрестности и на победно вздымающиеся небоскребы Москвы на окраине города.
Наконец раздался ожидаемый вызов, я отсчитал несколько секунд и сказал уже подготовленным голосом:
– Связь… А, это ты Ингрид. Хорошо выглядишь.
– Спасибо, – ответила она. – Я у ворот твоего поселка.
– Хочешь заехать? – спросил я. – У меня, правда, не убрано… но ладно, раз уж ты рядом… да и вообще почти свой человек, хоть и женщина… вроде бы… судя по вторичным признакам…
Она фыркнула, на лице явное неудовольствие, другой бы дал постоянный допуск, а вот так приходится каждый раз запрашивать разрешение на въезд в поселок. Словно опасаюсь, что застанет в постели с другой женщиной, чего боялись в древние времена не то царизма, не то сталинизма.