Контуберналис Юлия Цезаря
Шрифт:
Солнце - одно, а шагает по всем городам.
Солнце - мое. Я его никому не отдам.
Ни на час, ни на луч, ни на взгляд.
– Никому. Никогда!
Пусть погибают в бессменной ночи города!
В руки возьму!
– Чтоб не смело вертеться в кругу!
Пусть себе руки, и губы, и сердце сожгу!
В вечную ночь пропадет, - погонюсь по следам...
Солнце мое! Я тебя никому не отдам!
– Невероятные по красоте стихи!
– восхитилась Домиция.
– А кто их автор?
– Марина Цветаева.
– Эта женщина?
– сильно удивилась патрицианка.
– Да...
– ответил Иван.
– Немыслимо! Женщина и пишет поэмы! У нас в Риме только мужчины имеют право слагать вирши и оды.
– Через два столетия женщинам наравне с мужчинами будет дано право сочинять стихотворения.
– Это замечательное время! Порой мне иногда хочется написать какую-нибудь поэму, но... меня засмеют. Где это видано, чтобы римлянка называлась поэтом.
– А ты так для себя пиши. Потом покажешь мне...
Они оба замолчали.
Домиция первая нарушила паузу.
– Значит, Иван, ты имеешь желание назвать меня своей женою? Верно ли это?
– Очень желаю. А ты хочешь стать моей женой?
– После этой беседы, еще больше чем прежде. Ты умен, у тебя сильная великая душа, ты не похож на римских мужчин, ты красивее и лучше. Ты действительно посланец богов на этой земле.
Иван возликовал и у него невольно вырвалось:
– Как здорово! Ты согласна! Невероятно! Я так счастлив, Домиция! Как никогда! А знаешь, когда я тебя в первый раз увидел и влюбился?
– В Цирке Тарквиния?
– Нет, раньше.
– Где ты мог видеть раньше, мы же встретились в первый раз на гладиаторских играх?
– Цезарь подарил мне дом, а в спальне этого дома есть твой портрет, на фреске.
– О, боги! Чей это дом?
– Ранее он принадлежал всаднику и богачу Валерию Котте.
– Валерий Котта? Родственник нашего божественного Цезаря по материнской линии? Да, я припоминаю его. Он сходил по мне с ума. Дарил роскошные подарки, обещал развестись с женой ради меня бросить все сокровища мира к ногам моим, лишь бы я полюбила и стала его супругой. Но он мне не нравился. И тогда у меня появился ревнивый жених Квинт Фаррел. И чтобы уберечь Котту от разящего меча трибуна я стал избегать всадника. Я постаралась сохранить ему жизнь.
– Но от судьбы далеко не уйдешь, Домиция. Избежав губительной мести Фаррела, Котта не избежал мести императора. Мой Цезарь не пожалел своего родственника и его семью. Он принадлежал к кругу заговорщиков и был быстро казнен.
– О, Юнона! Мне жаль его. Он не заслуживал такой участи... Котта был доблестным мужем Рима. И слава ему: он нарисовал мой портрет... О, Иван Сальватор, я непременно выберу день и час и приду к тебе в гости, чтобы полюбоваться своим видом.
– Конечно, приходи я буду только рад!
– А ты любуешься моим портретом, Иван Сальватор?
– Да, моя любовь! Каждый вечер! Перед тем как обратиться к богу сна Гипносу и его дружным сыновьям Морфею, Фобетору и Фантасу.
– Великолепно! А я тоже попрошу какого-нибудь художника нарисовать в моей спальне портрет, но только твой. И я буду тоже каждый вечер, перед тем как оправиться по воле вещих и лживых ониров в Страну Снов, любоваться твоим изображением и думать только о тебе и не о ком кроме тебя, славный Иван Сальватор!
– И это будет здорово, Домиция! Тогда мы никогда не расстанемся! Ни наяву, ни в мыслях!
Девушка решительно встала со скамьи.
– Пора тебе Иван Сальватор возвращаться к гостям, а мне к матери на женскую половину. Когда я увижу тебя?
– Скоро... Мне нужно заказать у ювелира для тебя кольцо без камня.
– Главное чтобы отец согласился отдать меня за тебя. Его слово - закон. Как он скажет, так и будет. Он распоряжается моей судьбой и моим имуществом и драгоценностями. Для римлянок отец - это второй бог.
– Я думаю, Цезарь его уговорит...
– Хорошо, если бы это было так...
– тяжело и грустно вздохнула Домиция.
– Я верю в это...
Иван взял девушку за руки и привлек к себе. Она с нежностью смотрела снизу верх в его глаза. Он наклонился и поцеловал ее в губы. До чего они оказались приятны и сладки для Ивана. Их тела задрожали от любовного электрического разряда. Девушка торопливо ответила уже своим поцелуем, страстным, жадным, но скоротечным, быстро освободилась от мужских объятий и поспешила уйти. Иван был огорчен ее скорым уходом, но в то же время был очень счастлив, ведь мечта его сбывалась. Домиция не отвергла его и даже согласилась выйти за него замуж.
Садовник и роза все-таки договорились о сердечной дружбе.
***
Когда гости ушли, Долабелла, шатаясь от изрядно выпитого вина, стал взбираться по лестнице на второй этаж, на женскую половину.
Домиция спала в своей спальне на просторном ложе. Одеяло с девушки сползло и обнажило часть ее роскошного тела. Долабелла невольно залюбовался своей дочерью. Как она красива и соблазнительна! Если бы он не был ее отцом, то не устоял сейчас от греха. Его влажная от пота рука предательски поползла вверх по гладкому и нежному бедру к самому сокровенному. От этого прикосновения девушка тут же проснулась. Увидев на себе странный взгляд отца, положение его руки, Домиция не на шутку испугалась.