Конунг. Вечный отпуск
Шрифт:
– Я хотел бы продолжить выезжать. Только вот не очень понимаю, как быть с охраной? Вроде купцы своим воинам платят по 5-6 гельдов за 30 дней…
– Молодые сыновья бондов тебе не подойдут. И сам пропадешь, и им смерть. Передашь 60 гельдов Дитмару, он подберет в дружине нескольких желающих из разных дюжин, и двое из них в ближайшие полгода всегда будут сопровождать тебя за пределами крепости. Насколько я знаю, ты неплохо распродал свою часть добычи с янгонов, - Эрвин Сильный иронично подмигнул. – Кстати, теперь об этом можешь вообще не беспокоиться в этой жизни! Я говорю о серебре.
- Неужели она у меня будет такой короткой?! – хмыкнул журналист, склонный поддержать шутку, даже когда ее не совсем понимает. – Все-таки большая часть того, что у нас есть, принадлежит не только мне, но и моим спутникам. Я, конечно, им распоряжаюсь, и они признают это право, но… его вряд ли хватит на долгую жизнь всем четверым в достатке. Любому из нас будет трудно радоваться жизни обычного земледельца.
– В последнее время я начинаю забывать, что ты здесь недавно и все-таки пока чужак. Не знаю, конечно, насколько, но ты теперь уж точно не беден. Даже, наверное, по вашим тамошним меркам. Я помогу тебе собрать сильный отряд, и через несколько дней будешь знать точно.
– …не понял?!
* * *
К вечеру, когда Игорь все же добрался до отведенного чужеземцам крыла, радостного шума хватило бы на большую перемену в младших классах. И если двое из его спутники ограничились всего парой обниманий и десятком похлопываний по плечам и спине, то Катя накинулась в полном смысле этого слова.
Успевшая за прошедшие пять с половиной дней несколько раз его похоронить, девушка буквально вцепилась в левую ладонь. Заметно осунувшаяся, она так истово ухватилась за потеряльца, что парню даже не пришло в голову за едой попробовать воспользоваться обеими руками. Впрочем, нормально поесть все равно бы не получилось: народ требовал подробностей.
В итоге еще почти час пришлось по второму кругу пересказывать недавние приключения. Нижегородская красавица даже в самые «острые» моменты рассказа не проронила ни слова, но так вжималась, что несколько раз сдвинула с места более массивного сказителя. А вот Анвар и Наталья просто засыпали всевозможными уточнениями. В один из моментов Игорь даже решил пошутить, и передал, так впечатлившую ярла сумку бухгалтеру для ознакомления с содержимым.
Не склонная к панике, женщина так завизжала, осознав, что держит в руках, что расшалившийся журналист даже немного смутился. Воспользовавшись освободившимися конечностями, он подобрал отброшенную голову, и стал звать разбежавшихся спутниц. Изобразив «седого» и все повидавшего «ветерана», Игорь предложил осторожно приблизившимся красавицам все-таки преодолеть брезгливость, и понюхать трофей. Когда после множества показательных брезгливых гримас это все-таки произошло, народ снова пришел в волнение, и минут двадцать разговор вращался только вокруг странных мертвецов с резким пряным запахом.
– То есть, когда «это» вышло из-под земли, оно и правда, не было мертвым? – уточнила Катя, вернувшаяся на прежнее место к парню под левый бок, и боязливо поглядывающая в угол, куда отнесли сумку с отрубленной головой. – Я, конечно, не медик, но люди ведь не должны быть… такими?!
– По словам нашего хозяина, получается, что когда янгоны завоевали эти земли, тут уже жили совсем другие люди. Но, если вы обратили внимание, то вот этот народ, который татуировал непонятные черточки на висках, все-таки известен. Они жили задолго до этих событий. Прибрежных янгонов фризы разгромили почти две тысячи лет назад, поэтому, когда здесь строились вот они - можно только гадать. Но с тех самых времен, в предгорьях остались несколько долин, с вот такими «жильцами». А до них, кстати, были другие любители жить после «смерти». В той долине, я, даже пройдя по краю, видел как минимум три разных типа некрополей. Ярл говорит, что их там шесть или даже больше.
– Но местные о них что-то знают? – уточнил Анвар. – Какие-то записи, теория…
– Ну, вы же помните, что я рассказывал о самих пирамидах? На самом нижнем этаже у них образуется туман, который называется «Сердце Вечности». Если в нем некоторое время находиться неподвижно, то живое существо как бы засыпает, процессы в нем замирают, и оно спит не старея?
– Да, да, конечно! – придвинулся чуть ближе Анвар. – Там что, целая долина таких пирамид?
– Нет, я же рассказывал – формы очень разные, - но эффект используется тот же. Чтобы пирамида «заработала», в ней должно быть не меньше двадцати тысяч кубометров специального бетона. И форма пирамиды нужна лишь для предсказуемости расположения точек силы. Вроде бы даже янгоны не могут делать расчеты, чтобы создавать храмы другой формы. Но известно, что если залить цилиндр объемом примерно от двух до восьми тысяч кубометров (я немного путаюсь в их мерах объема), то на его вершине, в самом центре, тоже образуется вот это самое «Сердце Вечности»…
– То есть вне зависимости от формы, все эти сооружения просто стоят над комнатами с этим «туманом»?! – догадалась Наталья.
– Ну да, все эти некрополи, как бы заглушки над подземными камерами. И те, кто в них сидят – живые. Просто спят. Считай, не живут и не умерли, а просто сбежали от смерти.
– Получается, что и фризы и янгоны могут строить такие «могилы» и сейчас? – решила поучаствовать в разговоре Катя.
– Конечно, просто никто не сохранил знаний, как ушедшим накапливать силу в себе. Нынешние могут это строить, но фактически, люди в них, останутся прежними, хотя и да – будут жить почти вечно. Кстати, точнее, накапливаемую энергию, называют «Властью». Когда такой потревоженный поганец выходит из склепа, он излучает накопленное за тысячелетия и его гнев убивает на коротком расстоянии. А само поле вызывает в людях такую реакцию, что они или вообще не могут двигаться, или еле-еле ползут. Поэтому их до сих пор и не разграбили. В некоторых случаях слабость поражает все живое на сотни метров вокруг.
– Они как скифы, кельты и многие другие берут с собой всякие ценности? – уточнила хозяйственная бухгалтер.
– Да, в этом плане все так же, как и у многих других цивилизаций. Только если в некоторых случаях, в погребения клали сломанные вещи, именно чтобы меньше грабили, эти-то ведь действительно живые, поэтому ярл говорит, что как хомяки тащили к себе всякое разное. Строить такую усыпальницу – не дешево, а значит, изначально речь идет об очень когда-то влиятельных и богатых.
– …какая интересная штука здешняя археология, - задумчиво проговорил Анвар.
– Вы же понимаете, что местная археология – это собственно чистый грабеж. Правда, ремесло это очень опасное, так что не до исследований, - рассмеялся Игорь. – Но кое-какие знания накопились. Да, по поводу «грабежа», я тут планирую сильно разбогатеть.
– В смысле?! – на разные голоса оживились женщины. – Ты туда снова пойдешь?
– Ярл утверждает, что за последнюю сотню лет, ему известно всего два случая, когда смогли победить владельца «вечных апартаментов». Говорит, что вполне возможно: по-тихому это получалось и еще у кого-то, но официально – мой случай все-таки второй. Так что он поможет набрать отряд, и через несколько дней отправлюсь вести изыскания. В предыдущем случае, речь шла о здоровенной куче золота и серебра, в основном в виде вещей. Железа они вроде не знали, но бронзой и медью – пользовались. Так что у меня есть шанс изрядно разбогатеть.
* * *
– Ингвар, твою лошадь расседлали и почистили. Сбруя и вещи вон там, - взмахнул рукой в сторону одного из костров, десятник снова развернулся куда-то в сторону табуна. – Сумки твоего спутника там же.
Под будущие вьюки с ценностями взяли с собой почти два десятка не самых крупных, но выносливых и приспособленных для переходов вне дорог меринов родом с местных альпийских лугов. Такие лошади особенной популярностью пользовались у горцев и были, пожалуй, основной статьей экспорта со стороны непримиримых янгонов. Не считая, конечно, пленников.