Конунг. Вечный отпуск
Шрифт:
– А ключник?
– А все эти высокопоставленные управляющие, и даже Дитмар и все хускарлы, они – слуги. Поэтому если я стану их «кормить» и «награждать», этим я посягну на священное право и почетную обязанность их господина и нашего гостеприимного хозяина – ярла Эрвина Сильного. Понимаете, у нас очень либеральные времена, но если сравнивать, то приди я на Красную площадь, и попытайся помочиться на грудь кому-то из ребят из Президентского полка, эффект был бы скромнее.
Слова собеседника настолько удивили Анвара, что сначала обалдело замер, потом задумчиво отхлебнул из своего кубка и, поперхнувшись, закашлялся. Но когда Игорь сделал попытку встать и постучать по спине, он изобразил руками «все нормально», и так же жестами попросил продолжать.
– Так, конечно, не всегда. Если ярл направит их куда-нибудь по делу, то там хозяева могут, как бы из уважения к нему, принимать слуг как угодно широко, дарить почти любые ценности. Но если я, находясь у него в гостях, присвою часть его хозяйских прав и обязанностей, то это может оказаться чревато. Нет, думаю, ярл спишет все на мою неопытность, но не хотел бы из-за такой ерунды, попадать в ситуацию, когда меня нужно прощать.
– Вот уж действительно… - наконец смог заговорить Анвар.
– Понимаете, дело даже не в том, что это опасно. Я просто очень не хотел бы оказаться неблагодарным, и вот так, по глупости, не оправдать доверия. Вы же догадываетесь, что я забрал большую часть добычи из Долины Мертвых, а ведь это огромный ресурс, и он мог просто придумать предлог и не отжать. Соблазн-то и правда, был велик.
– А дружинники, ты же вроде говорил, что и они… в списке? – снова после некоторой паузы заговорил пожилой мужчина.
– На счет них, есть прямое разрешение. Хирд может передавать мастерство, а я могу их за это награждать.
– Ладно, пойду я, а то совсем мы с тобой засиделись сегодня, - архитектор встал, со скрипом и явным удовольствием потянулся, сделал два шага в сторону спальни и, очевидно, вспомнил что-то, решил уточнить.
– Слушай, кстати, а раз ты видел, что девчонки беспокоятся, чего не объяснил? Они тут меня, если честно, задергали совсем.
– Анвар, ну вы же знаете женщин? Им всегда нужна какая-то причина «температурить». Особенно, если делать им по большому счету нечего. Не будет этой, Катька начнет фантазировать, - он рассмеялся и изобразил свободной рукой в воздухе нечто неопределенное, - не знаю, что я накупил себе молоденьких рабынь, и шпёхаю их где-нибудь втихаря. Тема про секс Наталью, скорее всего, заинтересует, но вдруг она придумает чего-нибудь свое, и еще и по этому поводу начнет с вас стружку снимать. А потом выкинут, какую глупость, а мы ее последствия, сможем осознать, когда уже ничего не поправишь. Вы же понимаете, в случае серьезной неудачи, мы потеряем не любимую работу или нынешнее беззаботное положение. Девчонки могут не до конца осознавать, но по большому счету в любой ситуации, кто-то из нас ставит на кон жизнь или как минимум свободу.
– Так считаешь, не нужно рассказывать?
– Ну что вы, пусть их! Будем надеяться, в следующий раз они нафантазируют тоже что-то безболезненное. Да и поздно переигрывать, Наталья вон, опять подслушивала.
– Что-о-о?!
– Ты не мог меня услышать! – расхохоталась бухгалтер, до половины высунувшись из-за занавески прикрывающей вход в спальню. – Но как?!
– Доброй ночи!
* * *
К завтраку по традиции собрались все бывшие земляне.
Свани, прислуживающая в это утро, как обычно успела заставить ближнюю к очагу, почетную часть длинного стола, множеством плошек, корзинок и небольшими, но массивными глиняными тарелками по числу участников. Еда самих фризов, кстати, по утрам мало чем отличалась от любого другого времени суток, поэтому за прошедшие месяцы переселенцы приучили подавать скорее чисто земной завтрак.
Анвару это «прогрессорство» напоминало изыски утреннего меню в советской армии, Кате – походы в детский сад и младшие классы в школе, Наталья время от времени шутила про санаторно-курортный список, а у Игоря их завтраки будили воспоминания о вожатской юности в пионерских лагерях.
Вот и сейчас, на столе присутствовали несколько вариантов сыров, еще горячие ржаные лепешки, полдюжины плошек с всевозможными видами меда, ярко желтое коровье масло, вареные куриные яйца и главное блюдо – только что сваренная овсяная молочная каша с добавлением прикупленной по случаю сушеной земляники. Вообще, вяленных и сушеных ягод и фруктов в их меню всегда присутствовало великое множество. И такая традиция была свойственна как фризам, так и не противоречила привычкам бывших москвичей и понаехавших.
В конце осени у подножия скалы, на которой был построен Эверберг, прошла главная ярмарка всей округи. Сюда кроме практически всех бондов этой части предгорья, целенаправленно съехались как продавцы из более щедрого на плоды земли побережья, так и торговцы, возвращающиеся из-за хребта, со степными товарами. Когда переселенцы, пришедшие сюда больше из любопытства, набрели на все это сушено-вяленное великолепие, они пришли в такой восторг, что в итоге закупили две повозки только всевозможных сухофруктов и орехов. Поэтому теперь половина их личной продуктовой кладовки была заполнена именно таким «долгоиграющим» богатством.
Первые полчаса народ думал больше о еде, поэтому ничем кроме шутливых приветствий, да просьб что-нибудь передать, тишину не нарушал. Но постепенно то одного то другого накрывала сытость, и оживали привычные пикировки довольных жизнью и друг другом людей. Первой, конечно же, «опомнилась» Наталья, которую со вчерашнего дня занимал один «острый» вопрос:
– Игорь, давай колись, как ты вчера догадался, что я… гм, присутствую при вашем разговоре?
– В смысле то, что вы подслушивать изволите? – под общий смех уточнил допрашиваемый.
– Не важно! – отмахнулась бухгалтер. – Рассказывай, а то я извертелась вся, и почти не выспалась.
– Уверена, что по поводу этого «извертелась» могли быть и другие причины, - вмешалась Катя.
И о чудо, не склонная к повышенному смущению Наталья сбилась с мысли, отвела взгляд и даже немного раскраснелась. От такого пассажа даже Анвар, как один из участников «верчения» не выдержал и искренне расхохотался, сверкая белыми чистыми зубами в своей кудрявой ассирийской бородке.
– Эх, Наташа-Наташа, вам бы в следователи, - когда все немного успокоились, решил все-таки сделать признание экс-журналист. – А по существу дела могу пояснить следующее: что черемуховый настой, которым вы стали пользоваться пару месяцев назад, особенно сильно благоухает, когда спросонья, изволите только покидать свою кровать. Минут за двадцать до конца нашего разговора, сюда шибануло так чудесно, как будто бы мы из морозной середины февраля, перенеслись прямиком в манящий апрель или даже май. Ну как я мог этого не заметить?!
Обшутив тему профессионального добывания информации, переселенцы переключились на ближайшие дневные планы, и общий разговор на некоторое время распался. Женщины решили перебрать накопленные за осень демисезонные обновки, чтобы подготовиться к потеплению, обещанному местными знатоками в ближайшие две-три недели. Мужчины погрузились в собственные идеи и планы, на некоторое время, отключившись от происходящего.
Проще всего было Анвару.
Тогда на последней осенней ярмарке Игорь нашел у одного из купцов солидную стопку хорошо выделанного пергамента, и выкупил его почти за две сотни гельдов. Оказалось, что брачные договоры и другие, по-настоящему важные документы, фризская знать предпочитает записывать именно на нем. Поэтому чернила, способные не выцветать столетиями, и способы хранения пергамента оказались очень развиты. Уже на следующий день, большую часть покупки и совет вспомнить профессию, архитектор получил в подарок.