Конунг. Вечный отпуск
Шрифт:
Игорь и здесь не смог не отчудить, правда, смех это вызвало только у коллег попаданцев. После возвращения с сокровищами из Долины некрополей, победой над очередными рейдерами и временным титулом хёвдинга, статус его сильно изменился. Выполнить ритуал парня мягко подтолкнули после максимум двух с половиной - трех десятков самых почетных представителей племени. Естественно, первым пошел сам ярл, в сопровождении единственной и как ни странно, увиденной всего лишь второй раз, довольно рослой, но все равно очень миловидной внучки Отты (56). Дальше были главы девяти основных родов ивингов с наследниками, собравшиеся по случаю праздника, потом - прошествовал массивный Дитмар, в сопровождении десятников из дружины, группа из самых доверенных слуг правителя, и тут очередь дошла до него.
(56) Отта – дочь погибшего единственного сына ярла ивингов Эрвина Сильного; полное имя – Одиллия, образовано от древнегерм. [-ot-\-aud-] богатство.
Невозмутимо пройдя сквозь расступившиеся ряды в сопровождении спутников, он, как и все предыдущие участники, замер в паре метров от гудящего пламени. Так же значительно и неторопливо, парень извлек свернутый кусок ткани, через мгновение, оказавшееся до крайности изношенными носками и, отправил комочки в огонь, внятно повторив общепринятую ритуальную фразу о прощании с бедами и болезнями. Обогатив, ее уже от себя, мыслями о «наболевшим»:
– ...прощай бессмысленная работа с девяти до шести и так любимый мною перерыв на обед! Я часто был жесток с тобой, комкал, торопясь доделать свои пустые офисные дела, но только тебя мне будет по-настоящему не хватать! – произнес он с легко узнаваемым сочетанием иронии и горечи. – Прощайте метро, автобусы и пробки. Прощай страховка, социальные сети и вообще – интернет! Гори синим пламенем вся пустая онлайн-жизнь по ту сторону моего вечного отпуска! Я больше не подопытная белка, я вырвался из вашей тюрьмы. Йоль! (57) Вертись колесо жизни!
(57) Йоль - происхождение слова теряется в глубине веков. Скорее всего, оно восходит к индоевропейскому корню со значением «вращаться», «крутиться», «колесо».
* * *
К середине февраля здесь, у Врат батавов, снег практически сошел, а с ним исчезло и главное внешнее отличие зимы в местных вечнозеленых краях от других сезонов. Однако близость гор и высота над уровнем моря не давали забыть бывшим москвичам о настоящем времени года почти ежедневными ночными заморозками. Из-за этого вечера они предпочитали проводить в главном зале своей части цитадели у жарко вытопленного очага.
Кстати, только когда Игорь стал по-настоящему богат, и он сам, и его спутники смогли осознать, насколько же гостеприимен был к ним здешний ярл изначально. Единственное, что сильно изменилось, не смотря на совершенно новые возможности, это стоимость выпивки. Все остальное, ни за какие деньги нельзя было сделать лучше. Разве что купить или построить свое жилье, но внутри Эверберга могли владеть собственностью только ивинги, а выкупить поместье за пределами крепости, после всех приключений переселенцам казалось слишком рискованно. В итоге, Игорь не спешил сам менять статус с друга и гостя на кого-то еще, ярл эту тему тоже не затрагивал, а потому жизнь струилась неторопливо и насколько возможно приятно.
Вечера были наполнены обильными застольями, бодрящим смоляным, сладковатым липовым или почти бездымным, полезным при простудах ароматом ольховых дров. Плюс к этому самые лучшие вина и меды, которые можно было купить в здешних краях. Даже повторяясь изо дня в день, все это создавало ощущение довольства и безмятежности.
Единственное, что и правда, изменилось для переселенцев кроме стоимости выпивки, да статуса их молодого предводителя, что легко читалось в уважительных взглядах окружающих, это появление практически регулярных гостей.
Как минимум два-три раза в неделю Игорь приводил на поздний ужин нескольких хускарлов, из тех, чья очередь была заниматься с ним в эти дни, или кого-то из наемников, ходивших за кладом в Долину Мертвых. Впрочем, столь скромным списком дело не ограничивалось. С осени в их покоях перебывало немало предводителей местных семей, ушедших на покой, но все еще крепких ветеранов, мастеров-ремесленников, склонных пообщаться с необычными чужаками, просто случайно затесавшихся в компанию ивингов помоложе, или подзагулявших после продажи плодов своего труда окрестных бондов. Их молодой предводитель об этом не рассуждал вслух, но его спутникам было понятно, что он старается мягко и не без удовольствия стать среди ивингов своим. Нынешний вечер был именно из таких.
Сначала вернулся традиционно взмокший после тренировок Игорь, и запрыгнул в привычно подготовленную бадью с горячей водой. К тому моменту как он выбрался распаренный из ванной и накинул шелковую рубаху с воротом, щедро расшитым жемчугом, центральный стол в главном зале был практически заполнен всевозможными блюдами и кувшинами. Не успели переселенцы перекинуться парой фраз, как появились двое хорошо знакомых дружинников ярла в сопровождении солидного и богато принаряженного незнакомца.
Весь вечер, кроме полагающихся тостов за здешнего хозяина – ярла Эрвина, Игоря – как хозяина застолья, и его «достойных гостей» и спутников, речь шла о землях за хребтом. Как выяснилось, незнакомец был купцом из столичной Бувайи, и как только сошел снег, он перегнал свой караван с грузом недорогой морской соли сюда в Эверберг, поближе к пока еще слабо проходимому перевалу.
– Неизвестно, будет ли в этот год торговля со степью, поэтому, чем раньше смогу пересечь горы, тем большую прибыль возьму, - охотно пояснил гость. – Все-таки за хребтом не так уж и много фризов. На год они могут раскупить, если только для себя, то три, иногда четыре каравана вроде моего. Лучшую цену получит первый, потому как вдруг большой набег, и другие купцы больше не смогут пройти до самых заморозков.
К этой теме возвращались еще несколько раз, и видно было, что торговцу приятно почтительное внимание богатого и очевидно очень знатного чужеземца. Он с охотой рассуждал о том, что выгодно везти туда, а что покупать, отправляясь назад. Чувствовалось, что он подробно и с гордостью рассказывает о том, как сильно и на какие именно товары сильнее всего меняются цены, если в степи долгое время неспокойно, и через Врата батавов лишь возвращаются дружины с добычей.
Но основной разговор вертелся, конечно же, не вокруг торговли. Игорь вдумчиво и подробно расспрашивал о том, как ведут войну за хребтом. Как часто туда в набеги ходят здешние фризы, есть ли единство между степными соседями, кто у них сейчас в силе. Оказалось, что двум опытным дружинникам и знающему купцу есть о чем рассказать, и в итоге гуляки смогли разойтись далеко за полночь.
* * *
Наливаться спиртным, каким бы достойным оно ни казалось, Анвар перестал еще лет после тридцати пяти. Скоро ему должно было исполниться 58, но эта привычка в нем с годами только укрепилась. Поэтому на подобных застольях он предпочитал наливать по пол кубка один, два, максимум – три раза за вечер. При средней крепости напитков от 8 до 16 процентов, этого хватало, чтобы всегда поддержать тост и ни кого не обидеть, но при этом даже не захмелеть.