Координатор
Шрифт:
Он похлопал себя по черепу за ухом.
— После пересадки тканей мне вставили сюда стальную пластину, и она как раз закрывает тот самый «зубовидный» ствол, который, как сказал мне Клаус, был мишенью мистера Уайлда. Это говорит о его замечательной точности — потому что удар пришелся в самый центр пластины. К счастью, даже рука мистера Уайлда не способна пробить металл.
— Но он был уверен, что ты мертв, — сказала Ингер.
— Я и сам думал, что я мертв или, по крайней мере, при смерти. Пластина погасила удар, но все-таки сила удара была достаточно велика, чтобы свалить меня с ног. Даже более того. Я был парализован, почти не мог дышать. Но перед уходом у мистера Уайлда было слишком мало времени, чтобы удостовериться
Гуннар усмехнулся. Уайлд подумал, что его чувство юмора при данных обстоятельствах просто поразительно. Возможно, пережив страшную катастрофу, Гуннар видел в каждом новом вздохе щедрый подарок судьбы. Люди, которые считают, что всю оставшуюся жизнь живут взаймы, обычно гораздо более опасны. Уайлд относил себя к одним из них.
— И Ульф тоже, — добавил Гуннар. — Но они ничего не понимали. Только Хельда знала про пластину. Верно, Хельда?
— Да, Гуннар.
Хельда вернулась, неся на подносе чистые бокалы. Ульф тащил за ней ведерко со льдом и две бутылки «Шведского пунша».
— Ну что ж, давайте выпьем, чтобы отпраздновать мое возвращение. Твой муж может с нами выпить, Ингер?
Ингер откинулась на диване и закурила новую сигарету:
— Нет. Он принял успокоительное.
Она улыбнулась Уайлду. Ее быстро вернувшееся хладнокровие было не менее замечательно, чем юмор Гуннара. Она все еще считала, что у нее есть в колоде козырь. Уайлд подумал, что все это выглядело бы очень забавно, если бы он сам не являлся главным предметом й^ торгов.
— Очень жаль, — сказал Гуннар. — Но я уверен, что Кристофер, так же, как и я, еще способен испытывать чувства. Чувства, которые ты так больно задела во время своей последней речи. Хельда, подай миссис Морган-Браун стакан пунша.
Хельда поставила поднос на столик. Бокал Ингер звякнул о другие; звон стекла разлетелся по огромной комнате.
— Не могу прийти в себя, — вздохнул Кайзерит. — Грустно видеть, как женщина, обладающая такими достоинствами, такой красотой и таким характером, предает своих друзей.
— Вы совершенно правы, — согласился Гуннар. — К счастью, мой дорогой Кристофер, другие мои помощники более надежны. Хельда видела, как меня ударил Уайлд, и знала, что я могу выжить. — Он улыбнулся. — Расскажи нам о Хельде, Ульф.
— Этот парень, Уайлд, ее тоже стукнул, — сказал Ульф. — Некоторое время она лежала без сознания, по крайней мере пока мы были наверху. Но когда я снова спустился вниз, гонясь за Уайлдом, она уже пришла в себя и сидела на полу рядом с тобой, Гуннар, положив твою голову себе на грудь. Она рыдала. Я еще никогда не видел женщину в такой истерике. Я думал, она тебя задушит.
Хельда отпила глоток пунша.
— Вряд ли это было возможно, — ответил она с достоинством.
— Она спасла мне жизнь, — сказал Гуннар. — В это время Ульф пытался за меня отомстить, послав Стефана к Уайлду, а потом собирался отправить мое тело домой, чтобы Клаус снова попытался воскресить меня из мертвых. Но это решение оказалось немного преждевременным.
Он рассмеялся.
— Мы летели через снежную бурю, которая, кажется, была даже более опасной, чем мистер Уайлд. Все, что мне было нужно, Кристофер, это немного отдыха. А теперь я чувствую себя как новенький, если не считать жуткой головной боли. Спасибо моим верным друзьям. Но это еще больше заставляет меня сожалеть о тебе, Ингер. Я всегда считал тебя своим творением — словно собственными руками вылепил тебя из глины, а потом обжег в печи. Ты была моей Галатеей.
Он снова улыбнулся, на этот раз немного грустно:
— Моей прекрасной леди.
Улыбка исчезла с его лица.
— Но все, что я тебе дал, Ингер, я могу забрать обратно, — завершил он зловеще.
Ингер открыла свою косметичку, достала оттуда пудреницу и посмотрела на себя в зеркальце. Ее рука снова была уверенной и твердой.
— Ты хочешь, чтобы я извинилась за все, что сказала, Гуннар? Хорошо, я это сделаю. Однако и ты должен понять мои чувства. Ты дал мне мою красоту; я всегда буду тебе за это благодарна. Но потом ты взял меня в Скандинавский отдел, ты хотел, чтобы я стала одной из вас. Ты и Ульф — вы шведы. У вас нет обязательств ни перед Западом, ни перед Востоком. Вы делаете то, что считаете нужным, и служите тем, кому хотите. Клаус не более чем твой слуга. Хельда? Наверно, будучи датчанкой, она должна быть привержена ценностям Запада. Но на самом деле она следует только за тобой, и больше ни за кем. Что касается меня, я немка. Или, если говорить точнее, я из Восточной Германии — потому что там я родилась и провела свое детство. Я уже давно осознала, что Москва и Вашингтон очень мало беспокоятся о том, чтобы воссоединить мою родину. Поэтому я просто хочу вернуться домой. Я никогда не предала бы, если бы считала тебя живым, Гуннар. Но когда я подумала, что ты убит, то решила, что мне больше незачем жить в изгнании. И теперь я не изменю своего решения. Мое предложение остается в силе, мистер Кайзерит.
— Предположим, я скажу тебе, что не меньше Лорана заинтересован в том, чтобы наложить руки на этого мистера Уайлда, — сказал Гуннар. — В конце концов, это мою шею он хотел сломать. Какое предложение ты сделаешь мне?
— То же самое, — ответила Ингер. — Я хочу вернуться в Дрезден и жить как человек со средствами. Оказавшись за «железным занавесом», я вряд ли смогу найти себе лучшего спонсора, чем мистер Кайзерит, и лучшую должность, чем сотрудник КГБ. Вот мои условия для передачи Уайлда. А насчет того, кому достанется его тело, можете бросить между собой монетку.
— Мне очень нравится ее бесшабашная откровенность, — заметил Кайзерит. — Моя организация будет счастлива взять на службу столь одаренного и искусного агента, не говоря уже о том, что и Уайлд представляет для меня большую ценность.
— Неужели вы серьезно готовы взять ее к себе после того, что она здесь наговорила? — спросил Гуннар. — Мой дорогой Лоран, преданность женщины — это то же самое, что ее девственность. Ее можно хранить много лет, но если она потеряна, то потеряна навсегда. Я не думаю, что теперь кто-нибудь из нас сможет снова доверять Ингер. Жаль, что так случилось, но это так. Кроме того, есть еще один аспект этого дела, который, как мне кажется, до сих пор не приходил вам в голову. Когда я сказал, что верю утверждению Ингер — вроде бы у нее находится человек по имени Уайлд, то имел в виду совсем не то, что вы подумали: будто бы я доверяю ее истории о том, как она без особого труда захватила опасного агента. Мне кажется, у Ингер нет и не было намерения возвращаться в свое отечество, на самом деле она приняла совсем другое решение — работать на британскую разведку. Все эти ее фокусы и маневры имеют одну-единственную цель — попытаться еще раз внедрить к нам Уайлда. И если бы я действительно был мертв, как она предполагала, ее замысел наверняка увенчался бы успехом. Я не говорил вам об этом раньше, Лоран, но англичане знали, что человек, с которым предстоит встретиться их агенту, — это вы.
Кайзерит дернул головой:
— Вы шутите.
— Я абсолютно серьезен, — сказал Гуннар. — Я был наивным идиотом и думал, что речь идет о легальном бизнесе. Лондон просил о встрече между Майклом Истом и директором КГБ по секции НАТО. Я решил, что это как-то связано с теми трудностями, которые недавно испытывала их организация. Потом они прислали Уайлда под видом Иста, прекрасно зная, что вы тут же его раскроете. Я боюсь, что мы оба были их мишенью. Когда ему не удалось убрать вас в Копенгагене, Уайлд решил попытать счастья еще раз и направился сюда, прибегнув на этот раз к довольно рискованному способу.