Коп из полиции нравов [Коп из полиции нравов. Шпион поневоле. Требуется секретарша. Весьма опасная игра]
Шрифт:
Я воскликнул:
— На пару часов? Я должен пойти прихватить еще выпивки.
Здоровяк кивнул:
— Хочешь выпить — годится. — Он повернулся к дежурной. — И пришлите нам бутылку шнапса.
Она возмутилась:
— Мы не можем доставлять алкогольные напитки в номера. Закон…
Его мягкая улыбка очень напоминала огромный разлом в скале.
— Это только для нашего приятеля. Он перенес сильный шок. Вы же нас знаете, — он распростер руки, как корни огромного дерева, — Мы-то не можем пить на работе, верно?
Он кивнул мне и повел по коридору, затем опять обернулся к девушке:
— И три стакана.
Мы прошли в комнату на первом этаже, маленькую, чистую, с простой новой мебелью и тяжелыми шторами, чтобы можно было отгородиться от полуночного солнца.
В комнате были два кресла и маленький стол. Я уселся на одно. Здоровяк втиснулся во второе, и его зад вылез за подлокотники. Тот, что поменьше, облокотился на дверь и выглядел чопорно и официально.
— Ну хорошо, — спросил я — так кто же хочет меня видеть?
Здоровяк ответил:
— Скоро будет.
Он снял фуражку и пробежал рукой по своим редким рыжим волосам.
— Паршивое дело. Много суеты.
— Чего вдруг? Разве это не просто авиационная катастрофа?
Кто-то постучал.
Маленький коп отпрыгнул в сторону, рванул дверь и открывал ее — и все это одним движением.
Официантка протопала по комнате и с грохотом поставила на стол бутылку шнапса и три стакана. Потом оглядела нас:
— Кто платить будет?
Воцарилась тишина, затем я пробурчал:
— Нужно было догадаться.
Я заплатил, она ушла.
Здоровяк улыбнулся и разлил на троих.
— Kippis.
Все трое залпом опорожнили стаканы. Здоровяк заметил:
— Положим, выкорчуем мы напрочь все нарушения сухого закона в округе. Что после этого случится?
— Не знаю. Может быть, полиции придется покупать выпивку самой?
— Ну уж такого никогда не будет. А случится вот что: каждый будет пить втихомолку зелье домашнего приготовления. И наконец правительство установит на это налог. Kippis.
Мы залпом выпили.
— Ты сказал, что это просто авиационная катастрофа. Может быть. Но почему-то тебя желает видеть «SuoPo».
Напарник резко повернулся и опалил здоровяка взглядом.
Я спросил:
— Никонен?
Маленький требовательно осведомился:
— Знаешь Никонена?
— Слегка. И уж, конечно, хуже, чем он меня.
Я встал и подошел к окну. Река текла величественно и плавно, и в бледном полуденном солнечном свете казалось, поверхность ее была смазана жиром. Маленькие беленькие дома с красными крышами на противоположном берегу выглядели детскими игрушками.
Но справа на берегу вниз по течению видна была небольшая толпа и против нее на середине реки — лодка.
Я прокомментировал:
— К нам! К нам! Великолепный новый аттракцион для туристов! Всего только двадцать финских марок, чтобы лицезреть могилу в пучине реки!
Маленький коп взорвался, выплеснул плотный сгусток выражений, правда по-фински, и выскользнул из комнаты.
Здоровяк мрачно улыбнулся и облокотился на стол, чтобы плеснуть себе шнапса.
— Нервный парень, — сказал он. — Но имея дело с тобой, кроме меня необходим кто-то вроде него. Вот я бы даже никогда не заподозрил, что ты, например, русский шпион.
Я вернулся на свое кресло и произнес:
— Kippis, товарищ.
Никонен появился раньше, чем второй полицейский вернулся. Он просто остановился в дверях и уставился на меня.
— Хелло, мистер Кери, — приветствовал он по-английски, — Как-то так получается, что вы тут как тут, когда что-то случается. В конце концов мы просто обязаны предположить, что это взаимосвязано.
Он одарил меня улыбкой дантиста, такой, которая позволяет надеяться, что больно не будет, но уж если будет, то очень.
— Это ваш шнапс?
— Да, точно.
— Так как не моя задача обеспечивать выполнение сухого закона… я, пожалуй, выпью один.
Полицейский тяжеловато выбрался из кресла, подхватил стакан своего коллеги и ополоснул его в рукомойнике.
Никонен уселся в кресло и поставил на пол кейс тем свертком вверх.
На нем был легкий кремовый плащ поверх темно-серого костюма.
Он выпил без традиционного «Kippis», закурил одну из своих сигарет, напоминающих паяльную горелку. Затем выложил на стол блокнот и шариковую ручку.
— Ну вот, мистер Кери, теперь расскажите мне, пожалуйста, что случилось. У нас есть некоторые показания людей, которые видели катастрофу, а также еще больше весьма волнующих свидетельств от людей, которые ее не видели. Но ни один из них не авиатор. Почему вы ждали мистера Адлера?
— Мне передали из диспетчерской по телефону, что Оскар попросил по радио, чтобы я его встретил.
Никонен уже должен был знать об этом, он должен был проверить последний сеанс связи Оскара с аэропортом. Сейчас он просто пытался заставить меня говорить правду.
Я рассказал ему, как ждал Оскара на мосту. О приближении самолета Адлера, внезапном перевороте вверх шасси и бесконечно долгих секундах, за которые он пытался в таком положении перелететь мост, тех дополнительных экстра-секундах жизни, которые может себе предоставить только пилот высочайшего класса. Затем я рассказал о том, что с Оскаром был Мика.
— В конце недели я собирался рассчитать Мику, — сообщил я. — Должно быть, он вел переговоры с Оскаром насчет работы. Мне он ничего не говорил — прикинулся больным. Пожалуй, это все, что мне известно.