Копье милосердия
Шрифт:
— Вам придется совершить путешествие на остров Крит, — сказал де Гурж. — Там вы встретитесь с владельцем Копья и обговорите, где, когда и в каком месте состоится сделка. Можно пуститься в плавание на моей шебеке, но больно уж она приметная. Так что вам придется нанять какого-нибудь купца. И потом, мне уже сегодня нужно покинуть Халич-Галату. А то я заметил какое-то нездоровое шевеление вокруг своей персоны.
— За вами следили?! — встревожился князь.
— Скорее да, чем нет. Из носилок много не увидишь. Уж не знаю, чем я заинтересовал тех, кто следил за мной в порту… — Тут пират хищно осклабился и продолжил: — Praemonitus — praemunitus. Предупрежден — уже вооружен, как говорили древние римляне. Меня ведь не в капусте нашли. Поживем — увидим. Но я бы рекомендовал вам покинуть Истанбул как можно быстрее и без лишнего шума.
— Хороший совет, — сказал Радзивилл, поднимаясь. — Сборы начнем немедленно. Судно и команда уже давно ждут. Я купил шебеку сразу же по приезде в Истанбул. Все матросы на судне — мои люди, опытные мореплаватели.
— Я восхищен вашей предусмотрительностью. — Де Гурж с удивлением покачал головой. — У вас несомненный талант полководца — предугадывать события, — польстил он князю.
На этом пират и Николай Радзивилл распрощались, вполне довольные друг другом. У выхода из караван-сарая де Гурж встретил Ваньку, унылая физиономия которого говорила красноречивее любых слов.
— Мне приказали тебя проводить, — буркнул Ванька, стараясь не смотреть в глаза пирату.
— Это лишнее. Обратную дорогу я найду сам.
— Извини, но приказ есть приказ. Сейчас позову носильщиков…
— Нет! — отрезал де Гурж. — Обратно пойдем пешком.
— Почему?! — взъершился Ванька, которому до смерти не хотелось бить лишний раз ноги по скверным улицам Истанбула. — Али денег жалко? Так я заплачу, не переживай.
— Не поэтому. Ты разве не заметил, что за нами следили?
Ванька хохотнул.
— Эк, удивил… Ну и что? Пусть их. В Истанбуле полно шпионов султана. Хлеб свой им ведь нужно отрабатывать? Нужно. Вот и стараются. Но толку с них…
— Не знаю, не знаю… — задумчиво сказал пират. — Может, и шпионы. Но что-то у меня на душе тревожно. Так что придется до порта топать на своих двоих.
— Что ж, коли так… — Тревога пирата передалась и Ваньке, и он вмиг утратил благодушие. — Тогда иди вперед, а я за тобой, в отдалении. Проверим, прав ты или нет.
— Разумно, — одобрительно сказал де Гурж. — Только будь осторожен.
— Само собой. Я всегда настороже, — ответил Ванька Грязь.
Беззаботно насвистывая, де Гурж неторопливо зашагал по щербатой каменке, которая помнила еще великих византийских императоров. Ванька подождал, пока он не превратится в лилипута, и последовал за пиратом. Какое-то время ничего не происходило. Или Ванька просто не мог вычислить соглядатаев среди многочисленных прохожих.
Но вот де Гурж свернул в узкий переулок, который должен был вывести его на одну из центральных улиц Истанбула, ведшую к порту, и Ванька увидел, как несколько человек весьма подозрительной наружности последовали за пиратом. Холодея от дурных предчувствий, слуга князя Радзивилла ускорил ход и буквально влетел в почти безлюдный переулок.
Он успел вовремя. Ванька увидел, как типы, одетые в немыслимое рванье, как дервиши, достали оружие — в основном длинные ножи и боевые топорики, которые легко спрятать в одежде, и прибавили шагу, чтобы догнать де Гуржа, который по-прежнему изображал полную беззаботность; он шел, не оборачиваясь, и напевал под нос какой-то фривольный мотивчик.
Ванька летел как на крыльях, легко и бесшумно, едва касаясь носками мостовой. Ему особенно не понравился один тип из этой подозрительной компании. Это был длинный, как жердь, валах. Он держал в руках сеть для ловли птиц с маленькими гирьками по краям, и по тому, как он ловко с нею управлялся, можно было понять, что ловить таким образом людей для него не впервой.
Значит, эти бандиты хотят взять пирата живым, понял Ванька. Это плохо, очень плохо. Под пытками он расскажет все секреты князя Радзивилла. И потом, если пирата схватят, то и ему не поздоровится. Князь приказал недвусмысленно — сопровождать де Гуржа до самой шебеки и, ежели что, защитить его хоть ценой своей жизни. Последняя фраза не очень понравилась Ваньке, но он понимал, что князь сказал ее не для красного словца. Если с пиратом и впрямь что-то случиться, то тогда Ваньке лучше сразу утонуть в Босфоре. При всей своей мягкости Радзивилл был предельно жесток к тем, кто рискнул ослушаться его приказа.
Ванька ударил с разбегу — как в Москве, когда ему приходилось драться стенка на стенку. Обычно его выставляли в качестве закоперщика и он всегда нападал первым. Поскольку физические кондиции бывшего офени не впечатляли, противники лишь посмеивались, глядя на плюгавого Ваньку, до тех пор пока он не врезался в их ряды. Невзрачный с виду закоперщик наносил благодушным мужикам такой же урон, как пушечное ядро, которое косит строй солдат.
Быстрый, резкий и неуловимый, Ванька Грязь метался в толпе, словно хорь, который забрался в курятник. И многие здоровяки потом сокрушенно чесали в затылках, не в состоянии понять, как такой огрызок мог завалить нескольких амбалов.
Первым делом он разделался с валахом; его сеть слуга Радзивилла посчитал самим опасным оружием в данной ситуации. Ванька убил валаха одним ударом ножа в спину. А затем, полоснув остро отточенным клинком ближайшего бандита, он отскочил на безопасное расстояние. Наступил момент, когда Ванька мог запросто дать деру. Де Гурж, конечно же, услышал шум и заметил бандитов, а значит, Ванька свое дело сделал и можно спасать свою жизнь.
Но чисто русский азарт хмельной волной ударил в голову бывшего старьевщика Вшивого ряда и он, забыв обо всем, схватился с бандитами, которые буквально взревели от ярости, когда увидели поверженного валаха. Забыв про пирата, они дружно набросились на Ваньку, горя желание порезать его на кусочки.
Однако не тут-то было. Ванька вертелся, как вьюн, а его нож порхал в воздухе, словно стриж. Он убил еще одного бандита и нескольких ранил, когда ему на подмогу пришел де Гурж. Пират обрушил на головы бандитов свой кутласс и сразу же зарубил двоих. Остальные, видя такой непредвиденный оборот событий, в смущении сначала отступили, а затем бросились врассыпную, и вскоре переулок опустел.
— А ты знатный боец, — сказал удивленный де Гурж, вытирая саблю об одежду одного из поверженных бандитов. — Спасибо, ты спас мне жизнь. Я этого не забуду.