Копье Пустыни

Бретт Питер

Но это было не просто копье. Оно было выковано из яркого серебристого металла, а на древке и наконечнике сверкали метки. Джардир наметанным глазом оценил копье, и его сердце гулко забилось в груди. Многие метки были ему незнакомы, но он чувствовал их мощь.

Пар’чин гордо стоял, ожидая реакции. Джардир проглотил удивление и пригасил жадный блеск в глазах, надеясь, что друг ничего не заметил.

– Копье достойно короля, – согласился он, – но не забывай, Пар’чин, что сражается воин.

Он положил

руку на плечо Пар’чина и заглянул ему в глаза.

– Не слишком полагайся на оружие. Я видел куда более опытных воинов, которые раскрашивали копья и плохо кончали.

– Я не сам его сделал, – возразил Пар’чин. – Я нашел его в руинах Анох-Сана.

Сердце Джардира перестало колотиться и замерло. Возможно ли это? Он притворно засмеялся.

– Родного города Избавителя? Копье Каджи – легенда, Пар’чин, а затерянный город давно поглотили пески.

Пар’чин покачал головой:

– Я побывал там. И могу отвести тебя.

Джардир помедлил. Пар’чин не склонен лгать, и не похоже, чтобы он насмехался. Он предлагает всерьез. На мгновение мысленному взору Джардира представилось, как они с Пар’чином вместе находят древние боевые метки, скрытые в песках. Лишь огромным усилием воли он вспомнил о долге и отогнал соблазн.

– Пар’чин, я шарум ка Копья Пустыни, – ответил Джардир. – Я не могу просто сесть на верблюда и отправиться в пустыню на поиски города, который существует только в древних книгах.

– К утру ты передумаешь, – пообещал Пар’чин.

Джардир изогнул губы в улыбке:

– Обещай мне не делать глупостей. С меченым копьем или без, ты не Избавитель. Мне не хочется тебя хоронить.

– Сегодня та самая ночь, – сказала Инэвера. – Я давно ее жду. Убей его и забери копье. На рассвете ты объявишь себя Шар’Дама Ка и через месяц будешь править всей Красией.

– Нет, – ответил Джардир.

Инэвера не сразу поняла смысл.

– …Шарах сразу примет тебя, – рассуждала она, – но с Каджи и Маджах придется повозиться… Что?

Она повернулась к нему, ее брови взмыли под самое покрывало.

– Предсказание… – начала она.

– К Най предсказание! Я не стану убивать друга, что бы тебе ни сказали кости демонов. Не стану грабить его. Я шарум ка, а не тать в ночи.

Звук пощечины эхом отразился от каменных стен.

– Глупец, вот ты кто! – рявкнула Инэвера. – Сегодняшняя ночь – развилка, на которой возможное становится неизбежным. К рассвету одного из вас объявят Избавителем. Тебе решать, кого – шарум ка Копья Пустыни или кладбищенского вора с севера.

– Мне надоели твои предсказания и развилки, твои и других дама’тинг! Это всего лишь догадки, при помощи которых вы помыкаете мужчинами. Но я не предам друга ради тебя, и плевать, что ты видела в своих меченых кусках дерьма алагай!

Инэвера с криком занесла руку для удара, но Джардир перехватил и вздернул ее запястье. Мгновение женщина сопротивлялась, но с тем же успехом могла бросить вызов каменной стене.

– Не вынуждай причинять тебе боль, – предостерег Джардир.

Инэвера сощурилась, резко извернулась, развела свободные указательный и средний палец и вонзила ему в плечо. Рука, сжимавшая ее запястье, мигом повисла. Дама’тинг высвободилась, отступила и поправила платье.

– Ты по-прежнему думаешь, будто дама’тинг беззащитны, муж мой, хотя кому, как не тебе, знать, что это не так!

Джардир в ужасе посмотрел на руку. Она безжизненно висела, отказываясь повиноваться.

Инэвера подошла к нему, взяла за парализованную руку и надавила на плечо. Повернула, с силой нажала, и та вдруг ожила, по ней побежали колючие мурашки.

– Ты не вор, – голос Инэверы вновь стал спокойным, – а просто вернешь то, что принадлежит тебе по праву.

– Мне? – Джардир разминал пальцы и таращился на руку.

– Кто из вас вор? Чин, ограбивший гробницу Каджи, или ты, потомок Избавителя, вернувший украденное?

– А если это не Копье Каджи?

Инэвера скрестила руки на груди:

– Это Копье Каджи. Ты понял это, едва увидел, и ты всегда знал, что этот день настанет. Я никогда не скрывала от тебя твою судьбу.

Джардир промолчал.

Инэвера ласково коснулась его руки:

– Хочешь, я отравлю его чай? Он умрет быстро и легко.

– Нет! – с криком отпрянул Джардир. – Вечно ты предлагаешь самый бесчестный путь! Пар’чин не хаффит, его нельзя убивать как собаку! Он заслуживает смерти воина.

– Так подари ему смерть, – настаивала Инэвера, – пока не началась алагай’шарак и никто не знает о силе копья.

Джардир покачал головой:

– Если я должен его убить, то убью в Лабиринте.

Он ушел, терзаясь сомнениями. Можно ли гордо нести звание Шар’Дама Ка, поправ тело друга?

– Пар’чин! Пар’чин!

Крики эхом разносились по Лабиринту. Джардир смотрел со стены, как землепашец ведет даль’шарумов от победы к победе. Ни один алагай не мог устоять перед Копьем Каджи.

«Сегодня он отважный чужак, – подумал Джардир. – Завтра – Шар’Дама Ка».

Но возможно, такова воля Эверама? Когда Творец создал мир из бездны Най, разве не породил Он и землепашцев? Разве не может у Него быть планов на их счет?

– Но Пар’чин не верует в Эверама, – произнес он вслух.

– Может ли быть Избавителем тот, кто не склоняется перед Творцом? – спросил Хасик.

Джардир глубоко вдохнул:

– Не может. Позови Шанджата и самых верных людей. Ради блага всего мира Избавителем должен быть кто-то другой.