Копье Пустыни
Шрифт:
– Послушать тебя, так это тяжкий труд.
– Не такой уж и тяжкий. – Инэвера провела пальцем по его груди, распустила завязки штанов и устроилась сверху.
Ее красота неизменно возбуждала Джардира, но он чувствовал под собой Трон черепов и поднял взгляд, когда Инэвера оседлала его в точности как андраха. Смерть толстяка не избавила Джардира от тягостных воспоминаний. Они преследовали его подобно духу, которому заказан путь в загробную жизнь.
Его прикосновения действительно распаляют Инэверу или ее стоны и распутные
Он встал и снял с себя жену:
– Я не в настроении для этих игр.
Инэвера удивленно посмотрела на него, но сдержалась.
– Непохоже, – промурлыкала она, сжимая его напряженный член.
Джардир оттолкнул ее и завязал штаны:
– Он мне не указ.
Инэвера глядела на него, как свернувшаяся кольцами змея, и, казалось, была готова ужалить, но затем к ней вернулось спокойствие дама’тинг. Она пожала плечами, как будто его отказ ее не задел, и плавно спустилась вниз, гипнотически покачивая бедрами.
Хасик коснулся лбом мраморного пола перед возвышением, на котором стоял Трон черепов.
– Избавитель, я привел хаффита, – с отвращением произнес он.
Джардир кивнул, стражники открыли дверь, и Аббан, хромая, вошел в зал. Когда он приблизился, Хасик толкнул Аббана вперед, на колени, но Аббан успел переставить костыль и чудом устоял.
– На колени перед Шар’Дама Ка! – рявкнул Хасик, но Джардир остановил его взмахом руки.
– Если мне суждено умереть, то позволь стоя, – произнес Аббан.
Джардир улыбнулся:
– С чего ты взял, что я хочу тебя убить?
– Разве я не торчащая нитка, которую нужно подрезать? Как Пар’чина до меня?
Хасик зарычал и крепче сжал копье. Глаза его горели кровожадным огнем.
– Оставьте нас. – Джардир махнул рукой Хасику и другим стражникам.
Когда воины повиновались, Джардир спустился с возвышения и встал перед Аббаном.
– Ты говоришь о том, о чем лучше молчать, – тихо произнес он.
– Он был твоим другом, Ахман. – Купец пропустил его слова мимо ушей. – Впрочем, я тоже когда-то им был.
– Пар’чин показал тебе копье, – внезапно понял Джардир. – Ты, манерный жирный хаффит, увидел Копье Каджи прежде меня!
– Увидел, – подтвердил Аббан, – и понял, что это такое. Но я не украл его, хотя мог. Пусть я манерный жирный хаффит, но не вор!
Джардир засмеялся:
– Не вор? А кто же ты? Не ты ли обкрадываешь мертвецов и ежедневно торгуешься на базаре?
Аббан пожал плечами:
– Не грех взять то, что никому не принадлежит, а торговля – лишь разновидность битвы, и победителю в ней нечего стыдиться. Другое дело – убить человека… убить друга, чтобы ограбить его…
Джардир взревел и схватил Аббана за горло. Толстый купец хапнул воздух и вцепился Джардиру в пальцы, но с тем же успехом мог пытаться согнуть сталь. У него подкосились колени, он грузно повис на руке, но Джардир продолжал его держать. Лицо Аббана побагровело.
– Не хаффиту сомневаться в моей чести. Моя верность принадлежит в первую очередь Красии и Эвераму и только во вторую – друзьям, какими бы отважными они ни были. А кому принадлежит твоя верность, Аббан? Ты когда-нибудь заботился о чем-то, кроме своей жирной шкуры?
Он отпустил Аббана. Купец, задыхаясь, грохнулся на пол.
– Какая разница? – выдохнул Аббан, чуть отдышавшись. – Без Пар’чина я Красии ни к чему.
– Пар’чин не единственный землепашец на свете. Ни один красиец не знает зеленые земли лучше хаффита Аббана. Ты мне нужен.
Аббан поднял бровь:
– Зачем? – В его голосе больше не было страха.
– Я не обязан отвечать на твои вопросы, хаффит. Ты все равно расскажешь мне все, что знаешь.
– Разумеется, – кивнул Аббан, – но разве не проще ответить на вопрос, чем звать палачей и искать крупицы истины в моих криках?
Джардир взглянул на него, покачал головой и невольно рассмеялся:
– Я и забыл, что ты смелеешь, когда чуешь выгоду. – Он протянул руку и помог Аббану встать.
Аббан улыбнулся и поклонился:
– Инэвера, друг мой. Мы все таковы, какими нас создал Эверам.
На мгновение шелуха лет слетела, и друзья стали прежними.
– Я собираюсь начать Шарак Сан, Дневную войну, – признался Джардир. – Подобно Каджи, я завоюю зеленые земли и поведу их на Шарак Ка.
– Честолюбиво. – В голосе Аббана прозвучало снисходительное сомнение.
– По-твоему, я не справлюсь? Я Избавитель!
– Нет, Ахман, ты не Избавитель, – тихо произнес Аббан. – Мы оба знаем, что если Избавитель и явился, то им был Пар’чин.
Джардир сверкнул глазами, но Аббан смело встретил его взгляд, как будто подзуживал Джардира ударить.
– Выходит, по своей воле ты мне не поможешь.
Аббан улыбнулся:
– Я этого не говорил, друг мой. Война – очень прибыльное дело.
– Но ты сомневаешься, что я одержу верх.
Аббан пожал плечами:
– Север намного больше, чем ты думаешь, Ахман, и населен куда гуще, чем Красия.
Джардир фыркнул:
– Десяток и даже сотня северных трусов не чета одному даль’шаруму!
Аббан покачал головой:
– Я ни на миг не усомнюсь в тебе, великом в боях. Но я хаффит и беспокоюсь о малом. – Он пристально взглянул на Джардира. – Например, о запасах еды и воды, без которых не пересечь пустыню. О воинах, которых нужно оставить, чтобы удерживать Копье Пустыни и захваченные земли. О толпах хаффитов, которые должны обслуживать армию, и о женщинах, которые обязаны утолять их похоть. И кто защитит женщин и детей, которых ты оставишь в Красии? Дама? Во что они превратят этот город, пока тебя нет?