Коптский крест
Шрифт:
– Сто двадцать, – еле слышно прошептал Николка. Но благородный порыв пропал зря – Кувшинов, не расслышав ответа, ткнул соседа локтем:
– Слышь, сколько там будет?
– Отложили третий листок! Четвертая задача, камераден [71] …
– Ну, жила, я тебе это попомню… – злобно прошипел Николкин сосед. Уже третий его листок остался без ответа, а значит, шансы Кувшинова получить что-нибудь, кроме «плохо», стремительно падали. Николка дернул плечом, отмахиваясь от угрозы; но на душе у него стало неспокойно. С Кувшиновым в классе не особенно считались, но Николка знал, что сосед его, обладая натурой мелочной и мстительной, был вполне способен затаить злобу и устроить своему недругу какую-нибудь пакость.
71
Товарищи (нем.). Неизвестно, что имеет в виду учитель – просто оригинальничает или проявляет свободомыслие?
Когда математик произнес свое неизменное «Аллес, господа, сдаем работы», Николка одним из первых вскинул руку. Математик с удивлением взглянул на мальчика – он-то привык к тому, что Николка сдает работу в числе последних, – и, взяв его стопку, привычно прошелестел листками. Потом перевел недоверчивый взгляд на Николку – и дальше, на его парту. Мальчик усмехнулся про себя: Аллес смотрел, сколько листков с невыполненными номерами осталось несданными, и все не мог поверить, что он выполнил все задания, до единого. Что, не ожидали? Вот вам чудеса прогресса, почище всякого Жюля Верна! Тот небось и представить себе не мог счетной машины размером с половинку почтовой открытки? А у нас она уже в кармане!
– Ну, Овчинников, ты меня сегодня приятно удивил, – произнес математик. – Проверю, что ты там накропал. Аллес гут, ду канст вег геен [72] .
Обрадованный Николка рванулся из класса, на ходу вдевая руки в ремешки ранца. О Кувшинове он и думать забыл. И уже на выходе из здания гимназии мальчик нащупал в кармане коробочку рации. Во время уроков ее пришлось, конечно, отключить; но теперь Николка спешил оживить рацию: а вдруг именно сейчас Олег Иванович или Ваня пройдут через портал и, появившись здесь, вызовут своего верного проводника и помощника?
72
Все хорошо, можешь идти (нем.).
Николка на ощупь щелкнул кнопкой «ВКЛ». Мальчик знал, что в кармане на черной коробочке зажглась крохотная рубиновая лампочка и ожил тусклый серо-зеленый экран, испещренный непонятными значками и цифрами.
– Это рабочая частота и номер канала, – объяснял перед расставанием Олег Иванович. – Сейчас это тебе не нужно, а потом, когда будет время – все объясню подробно. Я настроил нас на один канал, так что просто держи рацию включенной. Когда в канале кто-то появится, ты услышишь. Я сделал звук потише, так что держи ее рядом – тогда не пропустишь вызова. Жмешь тангенту – вот здесь – и отвечаешь. А когда договоришь – отпускаешь, и рация работает на прием.
«Тангента», «канал», «частота»… Николка не понял ни единого слова, но сумел почти все запомнить; и теперь он поглаживал пальцем рубчатую клавишу и со вкусом повторял про себя эти такие значительные и важные слова из будущего, предвкушая, как он сам скоро будет понимать, что все они означают, и конечно же тогда овладеет всеми этими чудесными устройствами.
– Эй ты, жила! А ну стой! Потолковать надо! Что, струсил, сбежать решил?
Посреди переулка, которым Николка бегал из гимназии на Гороховскую, стоял Кувшинов. Он был не один – за спиной у двоечника стояли двое хмурых типов из другого класса. Втроем они нередко принимали участие в разного рода потасовках, причем Кувшинов, считавшийся самым умным, играл роль атамана и заводилы. С этой троицей старались не связываться: обычно после ссоры с Кувшиновым его недруги расходились по домам группой. Противник нападал только превосходящими силами, а увидев, что будущая жертва не одна, как правило, отступал.
Но сегодня, на радостях после контрольной, Николка напрочь забыл об этой мере предосторожности! Да и не собирался он искать компанию – ведь чудо-коробочка в любой момент могла зашипеть, затрещать, подать голос… что потом объяснять опешившим одноклассникам? И вот результат. Николка, как последний лопух, попался Кувшинову и его клевретам – и те стоят теперь перед беспомощной жертвой и злорадствуют, предвкушая легкую расправу.
Легкую? Ну это мы еще посмотрим!
Готовясь к неизбежной драке, Николка набычился и сделал шаг назад. Сунул руку в карман, чтобы выключить на всякий случай рацию – мало ли что! – и тут пальцы наткнулись на прохладный металл другого подарка из будущего.
– Если придется применять, – говорил Ваня, – направляй сопло в лицо противника. Расстояние – метр, не больше… Ну, по-вашему – аршин с четвертью. А лучше – еще меньше. Целься прямо в глаза: нажал, досчитал до трех, отпустил. Постарайся выбрать момент, когда противник идет на тебя, а сам отходи, пусть он войдет в облако газа, навстречу струе. Да, и главное: если будешь на улице – следи за ветром. Если он дует на тебя, сначала надо развернуть противника, а то самому достанется. И на всякий случай – глаза закрой на секунду, а то мало ли…
Ваня втолковывал гимназисту все эти премудрости у себя дома, в далеком две тысячи четырнадцатом году, взяв в качестве наглядного пособия большой пестрый цилиндр. При нажатии на белую крышечку из крохотной дырочки в боку вылетала мгновенно истаивающая струя белесого тумана. Ваня назвал ее «освежитель». Туман и правда оставлял после себя приятный, хотя и резковатый запах, напоминающий аромат апельсинов.
Но этот баллончик был маленьким и черным; он удобно помещался в ладонь, да так, что большой палец ложится на кнопку распылителя, и был под его крышкой отнюдь не освежитель…
Гимназист встретил недруга именно так, как и советовал Иван, – прямо в глаза, с расстояния меньше шага. Кувшинов ринулся на Николку, угрожающе размахивая кулаками, и получил струю перцового аэрозоля точно в лицо. Николенька изо всех сил зажмурился, посчитал про себя: «…Два, три», – и, отбежав на пару шагов, с опаской открыл глаза. Спутники Кувшинова, еще ничего не понимая, ринулись на врага, и Николка немедленно среагировал: отскакивая назад, он трижды нажал на крыщку баллончика, ставя между собой и нападающими едкую завесу.
Переулок огласился криками боли и ужаса. Все трое супостатов катались по брусчатке – они истошно орали и изо всех сил терли глаза. Бесполезно – веки терзала острейшая боль, глаза ничего не видели, их заливало слезами; незадачливые драчуны едва не теряли рассудок от ужаса.
Николка вспомнил инструкции: «Если случайно попадешь в облако газа, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не три глаза руками, будет только хуже. Лучше всего – побыстрее промыть глаза водой».
А Кувшинов и остальные продолжали с воплями кататься в пыли – и неистово терли горящие от перцового аэрозоля глаза. Растерявшийся Николка – он никак не ожидал такого сильного эффекта – хотел подбежать к несчастным, объяснить, что делать, помочь… но тут в другом конце переулка показались люди, и мальчик, перепуганный тем, что его могут застать на месте преступления, опрометью кинулся прочь – дворами, на Гороховскую.