Корабль-призрак
Шрифт:
«Чего же адмирал хочет? — подумал он. — Намеревается предъявить мне обвинение в пренебрежении к выполнению приказа? Возможно. Но в то же время он должен дождаться, когда мы прибудем в Индию, ведь я не допущу, чтобы и меня высадили здесь. В Компании, в конце концов, я считаюсь более крупным акционером, чем он. Если ему нравится идти впереди, то мне ничего не остается, как следовать за ним. Пропади ты пропадом!»
Филипп снова направился на бак. Судно, как он определил, находилось совсем близко от берега. Ночь была такой темной, какой ее себе только можно представить. К немалому удивлению Филиппа, они еще полчаса продвигались вперед, прежде чем, несмотря на темноту, стало возможным различить очертания берега.
— Мы, должно быть, возле самого берега, минхер, — заметил Ван дер Хаген, первый лейтенант, несший вахту.
— Я тоже так думаю, — отвечал коммодор Вандердекен. — Между тем адмирал к нему ближе, чем мы, а «Лев», как известно, сидит ниже, чем «Дорт».
— Мне кажется, что с наветренной стороны виднеются скалы, — продолжал первый лейтенант.
— Вы правы, Ван дер Хаген. Но я ничего не понимаю. Эй! Живо подготовить пушку! Конечно, адмирал думает, что мы идем впереди.
Едва Филипп отдал приказ, как все ощутили резкий толчок. Филипп побежал на корму и обнаружил, что руль выведен из строя, а судно прочно сидит на подводной скале. Его мысли вернулись к адмиральскому кораблю. Не уткнулся ли он в берег? Филипп снова вернулся на бак и увидел, что на расстоянии двух кабельтовых корабль с кормовым фонарем под всеми парусами продолжает идти вперед.
— Пли! — закричал пораженный Филипп.
Пушка выстрелила, и почти тотчас же в ответ прогремел выстрел сзади. Тут Филипп с удивлением обнаружил адмиральский корабль за кормой, хотя видел его одновременно и по курсу.
— Боже небесный! — воскликнул он. — Что все это значит?
Занимался рассвет, и видимость была уже достаточной, чтобы разглядеть берег. «Дорт» сидел на мели на расстоянии около пятидесяти саженей от него. Корабль впереди продолжал движение, и казалось, что теперь он движется по суше.
Матросы, находившиеся на баке, смотрели вслед удивительному судну, которое исчезло, как только стало светлее.
— Боже правый! Это же был «Летучий Голландец»! — вскрикнул один из матросов, спрыгивая с пушки, на которой стоял.
Филипп тоже так подумал и, сильно обеспокоенный, направился на корму. Должно быть, это был корабль его отца, который завлек их на погибель. Он едва соображал, что нужно делать. Желания оказаться перед гневным оком адмирала у него не было, и он отправил к нему вахтенного офицера с несколькими матросами, которые видели призрачный корабль и могли подтвердить увиденное.
Филипп осмотрел корабль, который, окруженный скалами, прочно застрял между двух рифов. Потом он огляделся вокруг. Адмиральское судно было в еще более бедственном положении. Берег представлял собой лишь голые скалы. В глубине побережья не было видно никакой растительности. Вдалеке высились горы, покрытые снегом, хотя зима еще не наступила. Место, где был высажен коммодор Авенсхорн, находилось от них едва ли в четырех милях.
«Конечно, это кара Божья, которая постигла нас за жестокость адмирала, — подумал Филипп. — Предсказание Авенсхорна сбывается. Много костей, кроме его, будет белеть на этом пустынном берегу».
Филипп взглянул на адмиральский корабль. Но как можно описать его ужас, когда он увидел повешенного на фок-мачте Ван дер Хагена, посланного им офицера!
— Господи Боже! Возможно ли это?! — вскричал Филипп с чувством гнева и горечи.
Шлюпка возвращалась, и он с нетерпением следил за ее приближением. Матросы быстро поднялись на палубу и на одном дыхании рассказали, как адмирал, выслушав рапорт, сразу же приказал повесить несчастного. Матросы передали Филиппу приказ немедленно прибыть на борт «Льва».
— Но вам не следует подчиняться приказу, — добавили они. — Мы не допустим, чтобы вы отправились туда!
Их поддержала команда «Дорта». Все были настроены против адмирала. Филипп искренне поблагодарил матросов, сказал, что на борт «Льва» он не поднимется, и попросил всех сохранять спокойствие до тех пор, пока не станет ясно, как поступит адмирал. Потом он спустился в каюту, чтобы продумать план действий. Когда он посмотрел снова через окно на повешенного Ван дер Хагена, ему неожиданно захотелось оказаться на его месте, чтобы наконец закончить свои мытарства, но, вспомнив об Амине, он почувствовал, что должен остаться в живых ради нее. Не меньше огорчало, что корабль-призрак так коварно заманил его в ловушку.
«Это моя судьба, — думал он. — Видимо, скоро будет исполнена воля неба, поскольку с нами без его ведома не произошло бы того, что случилось».
Его мысли снова вернулись к действительности.
Филиппу было ясно, что адмирал, отдав приказ повесить лейтенанта без предания его военному суду, превысил свои полномочия. Теперь Филипп чувствовал себя вправе не повиноваться приказам, хотя его и беспокоило, что из-за неповиновения может пролиться кровь. Он обдумывал меры, которые нужно предпринять, когда ему доложили, что к ним с адмиральского корабля идет шлюпка. Филипп поднялся на палубу, где встретил офицера, вручившего ему приказ адмирала о его аресте и немедленном прибытии на адмиральское судно.
— Нет, нет! — закричали матросы. — Мы не пустим его! Мы будем биться до последнего за нашего капитана!
— Спокойно, ребята! — приказал Филипп и обратился к прибывшему офицеру. — Вы должны понимать, минхер, что, вынося такое суровое наказание, которому подвергся невиновный Ван дер Хаген, адмирал бессовестно злоупотребил данной ему властью. Мне противна даже малейшая возможность мятежа, но если сами командующие дают к нему повод, то дело представляется совсем в ином свете. Передайте адмиралу, что в связи с убийством им моего лейтенанта я больше не рассматриваю его как непосредственного начальника и что о своих действиях я доложу в Компанию. Я не пойду к нему, поскольку не хочу испытывать на себе его мстительность и не желаю позорной смерти. Моя обязанность перед командой как можно дольше сохранить свою жизнь, чтобы по мере сил защищать доверенных мне людей в таком бедственном положении. Я прошу вас также, минхер, передать адмиралу, что нам сейчас не время ссориться друг с другом, а нужно всеми силами стараться оказать друг другу помощь. Мы сидим на мели у пустынного берега, у нас мало продовольствия, и пока не видно перспективы выбраться отсюда. Быть может, пророчество коммодора коснется многих из вас, и сам адмирал познает его ужас. Я буду ждать ответа. Если он откажется от враждебных действий, я окажу ему любую помощь, если нет, то мои люди, как вы видите, будут защищать меня от нападения. Вам все понятно, минхер? Бог с вами!
Офицер направился к трапу, но в шлюпке не застал никого, кроме вахтенного матроса у бакштова. Все остальные матросы, прибывшие с ним, поднялись на «Дорт». Они узнали все подробности случившегося, согласились, что появлялся действительно корабль-призрак, и не захотели возвращаться на адмиральское судно.
Когда офицер вернулся с ответом Филиппа, адмирал впал в неописуемую ярость. Он приказал притащить на корму пушку и дать двойной залп по «Дорту». Крантц стал возражать, и тотчас же был арестован. Но поскольку матросы тоже не хотели стрелять в людей на «Дорте», боясь получить такой же залп, то адмирал был вынужден отказаться от своей мести. К этому времени солнце уже зашло, а на адмиральском судне так ничего и не было предпринято для спасения корабля. Филипп же не терял времени. Были брошены якоря, откачана вода. Когда была начата разгрузка, слева по борту подошла шлюпка, на которой прибыл Крантц.