Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
— Милая, он же не знает, сдал или нет…
— Он знал бы, если бы сдал. Ведь он говорил нам в последние два раза. Если бы он сдал, он бы…
Голос ее угас, и она вздрогнула оттого, как он на нее посмотрел. В наступившем тяжком молчании она услышала, как в окна вдруг забарабанил дождь.
Они долго смотрели друг на друга.
— Я иду наверх, — сказал он.
— Лэс…
— Я не стану говорить ничего, что может его расстроить. Всего лишь…
Они еще секунду глядели друг на друга. Затем он развернулся и зашагал по ступенькам. Терри смотрела ему вслед, лицо ее, казалось, не выражало ничего.
Лэс постоял минутку перед закрытой дверью, собираясь с духом. Я не стану расстраивать его, говорил он себе, не стану расстраивать.
Он осторожно постучал, задумавшись на миг, не совершает ли ошибку. Может, все-таки надо было оставить старика одного, подумал он горестно.
Из-за двери послышался шорох одеяла, затем ноги отца коснулись пола.
— Кто там?
Лэс задержал дыхание.
— Это я, папа.
— Чего ты хочешь?
— Можно мне войти?
Внутри тишина.
— Сейчас… — ответил отец, и голос его прервался.
Лэс услышал скрип кровати, шарканье ног по полу. Потом шорох бумаги и звук осторожно задвигаемого в бюро ящика.
Наконец дверь открылась.
Том был в своем старом красном халате, наброшенном поверх костюма, он только снял ботинки и надел тапочки.
— Можно мне войти, папа? — тихонько повторил Лэс.
Отец мгновение колебался. Затем сказал:
— Заходи, — но это не было приглашением. Больше смахивало на: «Это ведь твой дом, я не могу не впустить тебя».
Лэс хотел сказать отцу, что не собирался его беспокоить, но не смог. Он вошел и остановился на середине тонкого ковра.
— Присядь, — сказал отец, и Лэс опустился на стул с прямой спинкой, на которую отец вешал перед сном одежду.
Том дождался, пока сын сядет, после чего с кряхтеньем опустился на кровать.
Они долго смотрели друг на друга, и никто ничего не говорил: словно совершенно незнакомые люди, каждый надеялся, что разговор начнет другой. Как прошел тест? Эти слова так и крутились в голове у Лэса. Как прошел тест, как прошел тест? Но он не мог заставить себя выговорить их вслух. Как прошел…
— Полагаю, ты хочешь знать, как… все было? — спросил тогда отец, делая над собой заметное усилие.
— Да. Я… — Лэс осекся. — Да, — повторил он и принялся ждать ответа.
Старик секунду смотрел в пол. Затем он неожиданно вскинул голову и с вызовом посмотрел на сына.
— А я не ходил.
Лэсу показалось, что из него разом вытекли все жизненные силы. Он сидел, не шевелясь, и неотрывно смотрел на отца.
— И не собирался идти, — спешно продолжил отец. — Не собирался участвовать во всех этих глупостях. Ф-физические тесты, тесты на интеллект, раскладывание кубиков по доске и… бог знает что еще! Не собирался я туда идти.
Он умолк и сердитыми глазами посмотрел на сына, будто вызывая его сказать, что поступил неверно.
Однако Лэс ничего не мог сказать.
Прошло много времени. Лэс сглотнул комок в горле и наконец подобрал слова.
— И что ты… намереваешься делать?
— Не переживай об этом, не переживай, — Казалось, отец был почти благодарен ему за вопрос. — Не переживай о своем отце. Твой отец сумеет о себе позаботиться.
И Лэс вдруг снова услышал звук задвигающегося ящика, шуршание бумажного пакета. Он едва не обернулся к бюро, проверить, где там пакет. Голова слегка дернулась, когда он подавил в себе это желание.
— Н-ну, — выговорил он, не догадываясь, насколько потрясенным и жалким выглядит.
— Не думай об этом, — Голос отца звучал спокойно, почти мягко. — Это не твоя проблема, тебе не о чем беспокоиться. Совершенно не твоя проблема.
Но это была его проблема! Лэс слышал, как слова отдаются в мозгу. Однако он не произнес их вслух. Что-то в поведении старика не позволило ему, какой-то внутренний стержень, спокойное достоинство, которое Лэс не смел задеть.
— Теперь я хочу отдохнуть, — услышал он слова отца, и ему показалось, что его изо всех сил пнули в живот. «Я хочу отдохнуть, хочу отдохнуть…» Слова долго отдавались эхом в длинных тоннелях мозга, пока Лэс вставал. «Теперь я хочу отдохнуть, хочу отдохнуть…»
Он понял, что идет к двери, а дойдя до нее, встает и оборачивается к отцу. Прощай. Слово застряло во рту.
И тогда его отец улыбнулся и сказал:
— Спокойной ночи, Лэсли.
— Папа…
Он почувствовал на своей руке руку старика, сильнее, чем его, увереннее, эта рука успокаивала, ободряла. Отец взял его за плечо.
— Спокойной ночи, сынок.
И в этот миг, когда они стояли рядом, Лэс увидел из-за плеча старика смятый аптечный пакет, брошенный в угол, подальше от чужих глаз.
Потом он в безмолвном ужасе застыл в коридоре, слушая, как защелкивается замок, и понимая, что, хотя отец и не запер дверь, вход в его комнату для Лэса заказан.
Он долго стоял там, глядя на закрытую дверь, и его колотила неукротимая дрожь. Наконец он пошел прочь.
Терри дожидалась внизу лестницы, лицо у нее совершенно побелело. Она задала вопрос лишь взглядом, и он спустился к ней.
— Он… не ходил, — коротко сказал Лэс.
У нее из горла вырвался тревожный тоненький вскрик.
— Но…
— Он был в аптеке, — продолжал Лэс. — Я… я видел в углу комнаты пакет. Он кинул его туда, чтобы я не заметил, но я… заметил.
Показалось, что она сейчас кинется вверх по лестнице, но это было всего лишь мгновенное напряжение тела.
— Должно быть, он сходил к аптекарю с приглашением на тест, — сказал Лэс. — И… аптекарь, наверное, продал ему… таблетки. Так часто делают.
Они молча стояли в столовой, в окна колотил дождь.
— И что нам делать? — спросила она почти неслышно.