Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
А ЧТО ТАМ ПРОИСХОДИТ, ПРОФЕССОР?
Солдаты заставляют всех троих лечь на кресты и растягивают их руки вдоль перекладин. Их будут привязывать или же…
Так и есть, я хочу сказать, их руки… Боже! Господи, вы слышите это? О боже мой! Прямо в ладони! Кошмарный обычай. Эти древние, конечно, умели причинять боль.
Все эти мучения на распятии… просто жуть! Человек может протянуть еще дня три-четыре, если окажется достаточно крепким и переживет застой кровообращения, мигрень, голод, болезненные спазмы, потерю крови, сердечный приступ. В конце концов его прикончит либо голод, либо жажда, скорее — жажда,
Ради всего святого, надеюсь, они не станут применять крурифрагиум — раздробление голеней тяжелым молотом. Историки ничего на этот счет не пишут, но откуда им знать? Только я — надо же! — только я могу знать наверняка.
ЧТО СЕЙЧАС ПРОИСХОДИТ?
Их начали поднимать. Солдаты поднимают их на крестах. Воры стараются тянуться вверх, чтобы не разорвалась плоть на ладонях. Они стонут от страха и боли.
У него нет сил тянуться. Они… о господи!.. его поднимают прямо на пробитых гвоздями руках! Лицо у него абсолютно белое. Но он не издает ни звука. Губы плотно сжаты, совершенно обескровлены. Он не желает кричать. Этот человек просто фанатик.
А НАРОДУ ТАМ МНОГО, ПРОФЕССОР?
Нет, нет, совсем мало. Солдаты то и дело отгоняют зевак. Несколько человек стоят метрах в тридцати отсюда. Среди них немного женщин. Три держатся вместе. Возможно, это те три, о которых пишут Матфей и Марк.
Но больше никого. Не вижу ни одного человека, который мог бы оказаться Иоанном. Нет и женщины, которая была бы похожа на мать Иисуса. И разумеется, я узнал бы Марию Магдалину. Лишь те три женщины. И вроде бы всем плевать. Они явно пришли сюда ради… зрелища. Господи боже мой, как же эта сцена искажена и ханжески приукрашена. Я едва ли могу выразить, насколько все это мрачно, прозаично и обыденно. Заурядно, конечно, не то, что человека убивают таким способом, просто… ну… где же знак, чудо, предзнаменование?
Библейская чушь!
ЧТО ТАМ ПРОИСХОДИТ, ИАИР?
Да, так вот, его подняли. Крест, разумеется, совершенно не такой, какой описан в религиозных канонах. На самом деле это невысокая деревянная конструкция в форме буквы «Т». Основание, как я уже говорил, было вкопано в землю заранее, а крест насажен на него, прибит гвоздями и привязан. Ноги всех троих находятся лишь в нескольких сантиметрах над землей. Результат ведь все равно точно такой же, как если бы они были на высоте в несколько метров.
Кстати, раз уж речь зашла о ногах, то они привязаны, а не прибиты к кресту. И между ногами имеется… э… брус, перекладина. Она поддерживает их тела. Я ожидал увидеть точно такую у них под ногами. Надо признать, что на этот счет я ошибался.
Это же просто смешно, что люди в наше время верят, будто человек весом, должно быть, без малого восемьдесят килограммов сможет висеть на кресте на одних только гвоздях, вбитых в ладони и ступни. Они приписывают человеческой плоти гораздо большую прочность, чем есть на самом деле.
Теперь солдаты…
А ЧТО ТАМ С НАДПИСЬЮ НА ТАБЛИЧКЕ, ПРОФЕССОР?
Ах да, да. Она сделана на трех языках. Греческий, древнееврейский и латынь. Дайте-ка присмотреться… ага… Иисус из… Назарета, да, так и есть, Иисус из Назарета. Царь… царь иудейский. Вот так выглядит надпись целиком. Вы поняли? Иисус из Назарета. Царь иудейский. Видимо, Иоанн все же знал о подробностях распятия. Хотя лично он здесь не присутствовал, несмотря на его заверения.
Солдаты подносят Иисусу питье. Полагаю, это то самое снотворное зелье, которое, как известно, иерусалимские женщины готовили специально для обреченных на смерть преступников.
Так. Он отказался от питья. Отвернул голову. Солдат разозлился и замахнулся копьем на Иисуса. Но передумал.
Остальные двое пьют вино с миррой, которое подносят к их губам солдаты. Один из них произносит что-то. Я не все расслышал. Хотя разобрал слово «славно». Оба облизывают губы.
Один из них, видимо, просит себе ту порцию, от которой отказался Иисус. Ему не дают. Он поворачивает голову и глумится над Иисусом. Он говорит слишком быстро, чтобы я мог разобрать слова. Наверное, он и так уже полупьян от страха. Хотя довольно скоро потеряет всякую чувствительность. Тогда наступит облегчение. Иисус от облегчения предпочел отказаться.
Это его выбор как добровольно принявшего мученичество.
ВЫ ЧТО-ТО НАЧАЛИ ГОВОРИТЬ О СОЛДАТАХ, ПРОФЕССОР.
Солдаты? Ах, да-да. Они бросали жребий, кому достанется одежда. Я, кажется, не сказал, что не вижу здесь ни одного платья, лишенного швов. Все три хитона совершенно заурядные, с отчетливо видными швами [25] .
Что ж, вроде бы я сообщил обо всех основных деталях. Все трое висят. Я хочу внимательнее рассмотреть Иисуса. Можно мне придвинуться чуть ближе?
25
Согласно Иоан. XIX, 23, хитон Иисуса Христа «был не сшитый, а весь тканый сверху». (Прим. ред.)
ЕСЛИ ХОТИТЕ. НО ТОЛЬКО УДОСТОВЕРЬТЕСЬ, ЧТО ОСТАНЕТЕСЬ ПРИ ЭТОМ В ПРЕДЕЛАХ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО ЭКРАНА.
Я буду осторожен. Так. Теперь я в двух метрах. В полутора, в метре, в… вот так хорошо. Думаю, мне не стоит… думаю, ближе лучше не подходить.
ВСЕ В ПОРЯДКЕ, ПРОФЕССОР?
Совершенно, в полном порядке. Я, хм, несколько волнуюсь, вот и все. В конце концов, это же Иисус. Я чувствую себя так, словно он может… ладно, это просто абсурд. Как же цепко держатся в нас предрассудки.
Да, он довольно молод. По моим ощущениям, выглядит на тридцать. Как я уже сказал, у него красивое лицо и тело, и, наверное, он производил на других ошеломляющее впечатление. Ничего удивительного в том, что его могли принимать за некоего посланца свыше.
Кожа у него чистая. То есть грязная, но… без дефектов. Рот довольно крупный, полные губы. Четко очерченные. Нос вовсе не крючком, а скорее… ну, не знаю, греческий, наверное. Он очень хорош собой. Да. Очень и очень красивый человек.
Глаза у него…
ПРОФЕССОР?
Да, по крайней мере, подтверждается теория о том, что описание распятия было сделано позже и основывается на ветхозаветном пророчестве. Совершенно очевидно, что очень немногое из того, о чем повествует Библия, является реальным фактом. Здесь нет Иоанна, нет матери, нет Марии Магдалины, никого из тех, кто должен быть. И я не услышал от Иисуса ни слова. Никто не подвергал его осмеянию, если не считать вора, но тот всего лишь разозлился, потому что не получил второй порции дурманящего напитка. И нет никаких знамений.