Кораблики, или «Помоги мне в пути»
Шрифт:
Мальчик что-то нерешительно и встревоженно спрашивал. Полоз, кажется, его успокаивал и давал объяснения. Потом, обняв за плечи, повел мальчика к двери за салатовой портьерой, мягко подтолкнул его, заставил переступить порог и дверь закрыл. Показалось даже – повернул ручку запора.
В этот миг я снова ясно ощутил себя на месте мальчика – как боюсь идти в незнакомую комнату и в то же время стесняюсь показать эту боязнь и стараюсь потянуть время нервными вопросами...
Полоз остался один, постоял, взял себя за локоны и... стянул их с головы. Парик!..
Феликс Антуан положил свою артистическую шевелюру на полированный столик, сел в глубокое кресло, откинулся, но голову держал напряженно. Похлопал тонкими пальцами по пухлым подлокотникам. Лицо у него было какое-то... выжидательное, что ли. С неприятно обмякшими губами и подбородком...
Я вдруг крепко разозлился на себя. Сколько можно валять дурака? Если что-то хочу узнать, надо действовать решительно!
Через полминуты я опять был у ворот. Отыскал глазами клавишу сигнала (под металлической картинкой с гномиком), рывком надавил. Почти сразу рядом задышал скрытый динамик. И отозвался картавым лилипутским голосом:
– Что вам угодно, сударь?
– Я хотел бы видеть маэстро Полоза.
– Кто вы, сударь? – осведомился динамик.
– Я... ну, скажем, поклонник творчества господина Полоза...
– Но... – в картавом голосе проступило вежливое негодование, – маэстро не принимает в столь позднее время. Он устал после концерта.
Я понял, что известная доля решительности здесь не повредит.
– Маэстро, возможно, догадается, что, если ему наносят визит именно в такой час, на то есть причины. – И добавил уже совсем нахально: – Полагаю, что наша встреча в интересах самого маэстро.
В динамике нерешительно задышали. За дыханием ощутилось пустое пространство, из глубины которого донеслось:
– Отопри, Карлуша, и проводи. Не спорь...
– Вы один? – осведомился динамик. Это было глупо. Инфракрасный глаз электронного привратника видел, конечно, что я один.
– В полном одиночестве, без злых умыслов и без оружия, – добродушно откликнулся я. И понял, что соврал. Потому что в ту же секунду вспомнил о маленьком "ПП" – пистолете-парализаторе в заднем кармане. Вспомнил с удовольствием, хотя тут же упрекнул себя в мальчишестве.
Решетчатая калитка звякнула и отошла. Я пошел к дому по хрустящему ракушечнику. Над кустами зажглась цепочка фонариков. Вышел на крыльцо и заковылял ко мне навстречу кособокий человечек с бабьим лицом и длинными руками: полукарлик-полуурод. Сказал знакомым лилипутским голосом:
– Следуйте за мной, сударь.
Видимо, это и был Карлуша.
Он ввел меня в мягко освещенный зеленый холл. Полоз встретил гостя стоя. Он опять был в парике.
Осторожность подсказывала мне, что не следует называть свое полное имя и фамилию.
– Добрый вечер, маэстро. Позвольте представиться. Петр Питвик, сотрудник лаборатории темпоральных исследований...
Полоз чуть заметно дрогнул лицом, но не изменил брюзгливого выражения. Протянул
Сели.
– Прежде всего прошу принять извинения за столь позднее и непрошеное появление, – светски начал я.
Полоз принужденно улыбнулся:
– Как сотрудник темпоральной лаборатории, вы наверняка знаете о ценности времени. Я тоже. Посему приступим сразу к причине вашего визита.
Я напряг спину (заболела не вовремя, скотина) и глянул в глаза маэстро. Они были слегка навыкате, ярко-синие, со стеклянной прозрачностью и оранжевыми жилками на белках.
– Господин Полоз, я имел удовольствие присутствовать на концерте вашего хора и вынес с него самые глубокие впечатления...
Полоз шевельнул губами в чуть заметной недоверчивой улыбке. Слегка наклонил голову. Я продолжал:
– Все номера безусловно хороши, но самый яркий из них – "Песня Джима". Она запала мне в душу столь глубоко, что возникло неодолимое желание побольше узнать о главном исполнителе...
Полоз мигнул. Я не отводил взгляда от его зрачков.
– Кто этот солист? Как его зовут и где вы этого мальчика нашли?
Полоз наконец опустил глаза:
– Однако же, сударь... Вам не кажется, что ваши вопросы и сам ваш тон отдают некоторой бесцеремонностью? Почему я должен отвечать?
– Думаю, вы догадываетесь, что у меня есть веские причины для вопросов...
– Догадываюсь, что есть. Но хотел бы их знать. Разве это не логично!
Я чувствовал, как нарастает в нем напряжение. И сам я тоже сохранял спокойствие с трудом. Потому что во время всего разговора помнил, знал, ощущал, что в соседней комнате заперт мальчишка. Тот, который необъяснимо связан со мной. И которому, кажется, что-то грозит.
Видимо, пора было идти напролом. Тем более, что Полоз опять смотрел мне в глаза – теперь скучновато и уверенно. Возможно, уверенность эту придал Полозу Карлуша – он бесшумно возник рядом с его креслом.
– Да, Карлуша, да, – сказал Полоз, не отрывая от меня глаз. – Немедленно... А потом принеси кофейку...
Что значит "Да, немедленно"? Я скользнул взглядом за Карлушой. Но он проковылял не к двери за портьерой, а из холла.
Не знаю почему, но я опять вспомнил о "ПП". И шевельнулся в кресле так, чтобы задний карман был посвободнее. В эту секунду резко мигнул в лампах свет. И еще раз... Я вздрогнул. Нервы, черт возьми. А Полоз – тот, наоборот, неуловимо расслабился. И напомнил мне со смесью учтивости и вызова:
– Так какие же у вас причины... господин Питвик?.. Я правильно вас назвал?
"Пора", – подумал я. И невольно поднес согнутый палец к губе: почесать под носом, прежде чем сделать решительный выпад.
При этом рука зацепилась за лацкан. Я ощутил под ним тяжелый значок. И меня осенило. Словно бы случайно, а может, и не совсем случайно (понимайте, маэстро, как угодно) я отогнул на секунду лацкан – так, чтобы Полоз увидел значок с буквами "ОГ".
Он увидел.
Его лицо посерело и одрябло.