Коралловый город
Шрифт:
— Понимаешь, оказывается, никто ничего не заметил. Я пришла домой, а мама как раз мыла пол, да еще начала ворчать, что я так рано пришла, могла бы у подружки посидеть. Я к ней кинулась, целую ее, а она говорит: «Вечно ты не вовремя со своими телячьими нежностями, лучше бы помогла пол вымыть». Я и помогла. А какие это телячьи нежности, если я так долго ее не видела? Правда, Марочка?
— Правда… — подтвердил он, широко улыбаясь.
Здравствуй, двойка!
Генка в одиночестве сидел за своей партой. Наклонив голову, высунув язык, он старательно писал что-то.
В класс с шумом и гамом ввалилось несколько человек с Живцовым во главе.
— Привет! Что делаешь? — подошел к Лысюре Зина.
— Дрова колю… — тот забегал глазами. — Не видите, новую ручку расписываю.
Он торопливо прикрыл рукой что-то, похожее на упражнение первоклассника: «У меня ручка. Ручка волшебная…»
— Принесли лом? — спросил он деловито.
— Принесли.
Старосте не понравился тон, каким это было сказано. Он пошарил в карманах и вытащил ключ:
— Держите, от сарая. Только аккуратнее там складывайте.
— А мы уже сложили, — хмыкнул Живцов. — Около сарая.
— Украдут! Немедленно перетащите в укрытие.
— Не украдут. Другие классы тоже кучками складывают, и никто у них не крадет.
— Я что сказал? — Генка насупился.
— А ты не приказывай, — Живцов выпрямился, вокруг сгрудились остальные. — Мы все решили: эти десять тонн, которые вы с Синицыным достали каким-то темным путем, не принимать на коллективный счет нашего класса.
— А что сдавать будете? — побледнел Лысюра.
— Что соберем, то и сдадим. Без обмана.
— Мы же обязательства не выполним! Опозоримся! — закричал в отчаянии староста.
— А мы его и не давали, — вставил Черепанов. — Опозоришься только ты один.
— И придется тебе рассказать честно, как ты хотел всех обдурить, — добавил Живцов.
— Рассказать? — зашипел Лысюра. — Ты приказываешь мне рассказать?
— Не я — все приказывают.
— Как бы тебе плохо не… — начал было Генка, но тут вбежали Синицын и Поспелова и закричали странно веселыми голосами:
— Нина Борисовна идет! Нина Борисовна!
Все недоуменно посмотрели на них, а Генка проворчал, садясь:
— Идиотики… Кому радуются — учителю…
Но тут же ему пришлось вскочить: в класс вошла Нина Борисовна. Она поздоровалась. Раскрыла журнал:
— На прошлом занятии мы говорили о полезных ископаемых. Давайте вспомним, что это такое…
Рука учительницы скользнула по списку, и все как завороженные следили за ней.
— Чепурова.
Зоя чуть слышно охнула и вскочила.
— Я же почти ничего не знаю… — пробормотала она и пошла к доске.
— Расскажи нам о полезных ископаемых, Чепурова, — учительница ободряюще улыбнулась ей. Зоя всегда старательно учила уроки, но у доски на нее обычно нападала робость. Все вылетало из головы, и Чепурова еле могла выдавить из себя два-три слова. Вот и сейчас она принялась теребить фартук, то краснея, то бледнея.
— Откуда добывают полезные ископаемые? — задала учительница наводящий вопрос.
— Полезные ископаемые добывают из земли, — послушно подхватила Чепурова.
— Правильно. Какие ты можешь назвать полезные ископаемые?
Молчание.
— Уголь — полезное ископаемое или нет?
— Полезное! — обрадовалась Зойка. — Уголь — это очень полезное ископаемое.
— А где его добывают?
— В шахтах.
В общем, тягомотина. Ответы из Чепуровой приходилось, как говорят, вытягивать клещами. Зойка и сама это понимала.
— Садись, Чепурова, — вздохнула учительница. — Ума не приложу, почему ты всегда так отвечаешь…
И она повела ручкой по линейке, чтобы вывести напротив фамилии Чепуровой неизменную тройку. Твердую тройку. После этих твердых троек Зойка иногда втихомолку плакала и говорила, что мечтает хоть один раз получить мягкую четверку.
Но в это время Лысюра встрепенулся, торопливо схватил волшебную ручку и нацарапал в своей тетрадке: 5. И Нина Борисовна с превеликим смущением увидела вдруг, что ее рука ставит в журнале вместо тройки пятерку! Она в недоумении потерла лоб и продолжала:
— Отвечаешь ты неважно, но я ведь знаю, что ты всегда старательно учишь материал. И поэтому ставлю сегодня пятерку, чтобы ты так же старательно учила и впредь.
Ученики притихли в недоумении. А Зойка засияла, как электрическая лампочка: исполнилась, наконец, ее заветная мечта! От счастья она застыла за партой, выпрямившись и положив обе руки перед собой пальцы на пальцы, как учили еще в первом классе. Косички у нее торчали, как стрелки.
«Что за чепуха?» — подумала Нина Борисовна и, чтобы как-то замять неловкость, вызвала другого:
— Живцов!
Зина неохотно пошел к доске.
— Что с тобой, Живцов? — заинтересовалась учительница.
— У него мама заболела! — сказал кто-то. — Ночью в больницу положили.
— Что с ней? — сочувственно спросила Нина Борисовна.
— Не знаю, — потупился Зина. — Сегодня пойду ее проведать…
— Может быть, ты не готов? — предположила учительница. — Тогда я спрошу тебя в другой раз.
— Нет-нет! — он замотал головой так, что чуть очки не слетели. Я ведь… с вечера все выучил.
Действительно, урок он знал хорошо. Без запинки рассказал о добыче гранита, о свойствах песка и глины, об использовании торфа.
— Садись, — сказала довольная учительница. — Ты отвечал отлично.
Лысюра с нетерпением ждал этого момента. Он так и ерзал на месте. «Ага, значит, ручка волшебная! Сейчас ты за все ответишь, Живцов! У тебя пропадет охота указывать мне, старосте, что делать и чего не делать. Да и кто будет слушать тебя, двоечника? Отныне ты не будешь вылезать из двоек и тебя постоянно будут ругать на советах отряда и дружины. Ставлю тебе первую двойку, Живцов. Она, конечно, может стать последней, если ты вовремя одумаешься и не будешь перечить мне, старосте Лысюре…»