Коралловый город
Шрифт:
Встречи в Коралловом городе
На передке кареты сидела рыба Четырехглазка и правила девятью пестрыми Крылатками, запряженными цугом. Справа и слева от кареты, в которой ехали девочка Смешинка, царевич и Остроклюв, стремительно неслись шесть Каракатиц. Пыхтя, поспешал следом Спрут Лупибей. Оглядываясь на него, девочка не могла удержаться от улыбки. Царевич с гордостью показывал Смешинке красоты подводного царства.
Раковина словно парила в лазоревой воде высоко над равниной. Кое-где виднелись островки водорослей, груды камней или одинокий затонувший корабль, облепленный ракушками. Потом показались уступы, и на террасах расцвели алые ветви кораллов, зеленые кактусы губок, причудливые розовые воротники актиний и пушистые шары морских ежей. Разноцветные звезды самых диковинных форм виднелись там и сям. Пышные медузы будто висели в воде, как большие удивительные белые цветы.
Крылатки взмахивали широкими алыми плавниками, словно крылышками, и быстро несли карету вперед. Царевич протянул руку:
— Смотрите, вот он — Коралловый город!
Вдалеке сквозь синий туман сияли белые колонны и исчезали вверху в ослепительном блеске волн, будто вызолоченных изнутри.
По знаку Лупибея две Каракатицы отделились от процессии и умчались по направлению к городу. Через мгновение после того, как они скрылись из виду, донесся сильный гул.
— Пушка извещает о нашем прибытии! — крикнул царевич.
Вскоре город стал ясно виден, и Смешинка улыбнулась от восхищения: он был прекрасен, этот Коралловый город. Внизу, там, где коралловые стены скрывались во тьме глубин, шла широкая черная полоса. Выше она имела фиолетовый оттенок, затем разливалась синими и голубыми озерам, а оттуда поднимались ветвистые зеленые и изумрудные фонтаны, увенчанные ярко-желтыми и огненными сполохами… Снежно-белые колонны на стенах, казалось, были выточены из застывшей пены — вот-вот заколышутся и растают.
— Как чудесно! — захлопала в ладоши Смешинка. — Жить в этом городе — это же великое счастье!
У черного подножия стены что-то зашевелилось, какие-то сгустки всплывали со дна и приближались к карете. Потом они выстроились правильными рядами и оказались стражниками — Спрутами. На выпуклой большой голове каждого красовалась каска с причудливым серебряным украшением, туловище было перепоясано широким ремнем из ламинарии — морской капусты. Сбоку висел громадный водяной пистолет. В каждом из семи щупальцев стражник держал дубинку, и только восьмое было свободно и поднесено к каске для приветствия. Из-под каски смотрели выпученные водянистые глаза.
Четырехглазка взмахнул длиннющим бичом, и Крылатки еще быстрее понеслись мимо вытянувшихся стражников. Каракатицы заняли свои места в эскорте кареты, лениво шевеля щупальцами с изогнутыми крючьями.
Вот и вход в город — широкие ворота, распахнутые настежь. За ними — пестрая толпа. Указав на нее, царевич сказал:
— Жители города вышли встречать нас. Как только карета показалась в воротах, неистово грянули барабаны. Смешинка на миг зажмурилась и от обилия ярких красок и от громких звуков. А потом раскрыла глаза широко-широко!
Сразу же от ворот справа и слева она увидела массы и массы подводного народа. Каких только рыб и морских животных здесь не было! Могучие Чавычи и Белухи молча пялили глаза на процессию, выделяясь в толпе, как большие дубы в лесу. Серая Треска, острорылые Осетры, серебристые Лососи, зябкие блестящие Гольцы, толстые морские Караси-Ласкири. Плотно, одна к одной, толклись Сардины, Кильки, Селедки. Приплясывала от любопытства изящная Корюшка, изумрудно поблескивала Зеленушка. Бычки упрямо протискивали вперед лобастые головы. Топырили колючие иглы Колюшки и Ерши, лезли прямо по спинам морские Коньки и Креветки.
Смешинка глянула вниз, и ей показалось, что под каретой проплывает дорога, вымощенная булыжником. Но когда она присмотрелась, то поняла: это были плоские тела Камбал и Палтусов. Они лежали внизу, потому что так им было удобней наблюдать процессию. И их совсем нельзя было бы отличить от камней-булыжников, если бы не глаза, сверкавшие на этой живой дороге.
Изо всех сил барабанили Крокеры и Барабанщики. Скаты ухали, Сциены пищали, урчали и мычали, Караси крякали, Ставриды лаяли, Кильки гудели, Треска тихо чирикала. Там и сям свистели Свистульки. А снизу несся торжественный, будто колокольный звон — то показывали свое искусство Камбалы и Палтусы.
Царевич стоял в карете, подняв руки вверх, и приветствовал всех.
Время от времени из толпы встречающих вылетала цветная веточка коралла и падала на плотную ленту Камбал, не долетев до кареты.
Спруты бдительно следили за порядком, подравнивали ряды морских жителей и, покрикивая: «Не напирать! Не напирать!» — пускали в ход свои дубинки. Стражников было много, и они стояли друг от друга на расстоянии протянутого Щупальца — так, чтобы никто не мог выбраться из толпы. Как только кто-нибудь чрезмерно любопытный высовывался из толпы, увесистая дубинка тотчас опускалась — и несчастный с писком исчезал.
Вдруг впереди заволновались. Прорвав кольцо Спрутов, на дорогу выскочила серая встопорщенная рыбка и неистово заорала:
— Воры! Спруты-эксплуататоры! Дармоеды! Всех вас на чистую воду нужно вывести!
Звуки музыки смолкли. Толпа глухо загудела.
— Долой Лупибея и его стражников! — еще громче крикнул бунтарь.
К нему бросилось несколько Спрутов, но толпа качнулась и обрушилась на них. Со дна поднялась муть, закипела вокруг дерущихся. Раздалось кряканье, визг и глухие удары.
— Кто это? — спросила Смешинка.
— Бунтарь Ерш, — процедил Лупибей. — Известный мутильщик воды. Ну, ему сейчас зададут!
Из мутного клубка вырвалась рыбка-забияка и припустила во всю прыть вдоль улицы.
— Вот он! — рявкнул, бросаясь вперед, Лупибей! — Держи его! Хватай за жабры!
Он несколько раз оглушительно выпалил из пистолета. Но Ерш ловко воспользовался паникой. Он нырнул в толпу — и был таков.
Кучер Четырехглазка щелкнул кнутом, и приостановившиеся было Крылатки рванули вперед. Опять мерно загудели барабаны Крокеров.