Корделия
Шрифт:
— Значит, решено.
— Ты такая красивая в этом платье!
— Правда? Но ведь это ты мне его подарил.
Он положил жене руки на плечи и поцеловал ее. Она ответила на поцелуй. В эту минуту Корделия любила мужа. Она погладила его по волосам. Нежность за нежность. Благодарность за доброту. Верность за нежную привязанность.
На следующий день в Манчестере появился Стивен Кроссли.
КНИГА II
Глава I
Но прошел целый
Досуг дегустатора чая обычно проходил по заведенной программе. Вечерами по средам и пятницам он читал серьезным, анемичным молодым людям лекции по биологии и эволюции, по вторникам и четвергам ужинал у мистера Фергюсона, а по понедельникам и субботам посещал мюзик-холл.
Что касается воскресных дней, то их он проводил с женой и детьми, читая им вслух главы из Милля, Дарвина или Чарльза Брэдлоу.
Мюзик-холл таил для него неизъяснимое очарование. Ничто, как он убедился на собственном опыте, так не освобождало дух, как стояние перед сверкающей стойкой бара, когда можно было одновременно потягивать "скотч" и слушать, как исполняют "Вилликинс и его Дина", или обсуждать с приятелем достоинства Тома Маклагана и Гарри Листона. Будучи не в силах совладать с этим увлечением, мистер Слейни-Смит пошел по другому пути, а именно, включил его в сферу своих научных изысканий и тем самым поставил на одну доску со всеми остальными занятиями. Никто не умел так, как он, с умным видом разглагольствовать о певческих ансамблях и "ночных погребках" восемнадцатого столетия. Он неоднократно пытался заинтересовать мистера Фергюсона, но убедился, что того не прошибешь.
Излюбленным местом мистера Слейни-Смита было старое "Варьете" на углу Йорк-стрит и Спринг-гарденс. Там недавно сменился управляющий. В театре сделали ремонт, обновили декорации, поставили более удобную, современную мебель, возвели опоры для покосившихся стен и придали помещению более элегантный вид, благодаря чему туда хлынула элита этой профессии: персонал и артисты.
Вскоре мистер Слейни-Смит свел знакомство с обоими Кроссли, отцом и сыном. Старший из них, полный, вспыльчивый маленький ирландец (хотя и уроженец Лондона), распространил свой бизнес на все провинции и постоянно жил в столице, а управлять филиалами доверил сыну. Стивену Кроссли исполнилось двадцать шесть лет.
Невозможно было долго находиться в обществе мистера Слейни-Смита без того, чтобы не взвился "Веселый Роджер" атеистической пропаганды. Стивен был слишком молод и доволен жизнью, чтобы встать на ту или другую сторону, однако ему доставляло удовольствие внимать витиеватым речам старого джентльмена, который, казалось, вот-вот отправится в крестовый поход по всем церквям Англии, проповедуя чистый разум и изгоняя окопавшихся там жирных священников.
Однажды в разговоре всплыло имя Фредерика Фергюсона.
— Вот вам, мой мальчик, — начал Слейни-Смит, приглаживая через желтый носовой платок длинные, свисающие по обеим сторонам рта усы, — пример умнейшего человека, пострадавшего от христианского учения. Сей вековой предрассудок, чудовищный пережиток идолопоклонничества, настолько завладел им, что приходится сомневаться в его мотивах. Да, он просвещенный предприниматель, который занимается благотворительностью, — но помогает ли он ближнему, потому что так диктуют совесть и разум, или руководствуется страхом перед адским огнем, боится лишиться права на загробную жизнь в райских кущах, среди ангелов?
Стивен рассмеялся.
— Какая разница — коль скоро он творит добро?
Его собеседник был шокирован. Для него побуждения были важнее самих поступков.
— Кроме того, — продолжал он, — вся жизнь мистера Фергюсона сводится главным образом к молитвам, отправлениям культа, святым дням и тому подобным вещам, а это вредно для здоровья. Он не свободный человек, а раб предрассудков. Я всегда говорю ему это прямо в лицо. Суеверия и страх перед Божьим наказанием управляют им точно так же, как каким-нибудь африканским готтентотом. — Мистер Слейни-Смит отпил вина и, повозившись с носовым платком, изрек: — Весьма прискорбно.
— Привозите его как-нибудь сюда, — весело предложил Стивен. — Мы, без сомнения, прочистим ему мозги.
— Увы, это совершенно исключено. Он ни за что в жизни не переступит порог мюзик-холла. Я уже пытался.
— Тогда скажите, чтобы приехал через недельку, здесь будет выступать Великий Клодиус. Я попрошу его предсказать мистеру Фергюсону судьбу. Ручаюсь за неизгладимое впечатление, Правда, Чар?
— Пожалуй, — согласилась барменша.
— Ах, если бы это было возможно, — вздохнул Слейни-Смит.
— Опишите вашего друга, — попросила Чар, протирая стаканы.
— Он владеет красильнями и живет в роскошном особняке за городом. Я регулярно там бываю и даю советы, на основе которых он принимает важные решения.
— И вы не можете избавить его от предрассудков?
— Вынужден констатировать — полное фиаско. Кажется, это звонок?
— Не беспокойтесь, Моррис предупредит нас о начале представления.
— Вы обязательно должны побывать на одной из моих лекций в Карпентер-Холле, — строго произнес мистер Слейни-Смит. — Льщу себя надеждой, что в этот переломный момент в истории человечества и я вношу скромную лепту в дело борьбы против невежества и предрассудков. Перед человечеством открываются новые, необычайно широкие горизонты на путях образования и прогресса. Даже если путь его по-прежнему лежит во мгле, это так вдохновляет — гораздо больше, чем рабское следование средневековым догмам.
В дверь просунул голову Моррис — двоюродный брат и помощник Стивена Кроссли.
— Все готово, Стивен. Держать твое кресло занятым?
— Посади на него мистера Слейни-Смита. Я не пойду в зал.
Через неделю с небольшим Стивен отправился со своим новым другом ужинать к Фергюсонам. Ему был безразличен мистер Слейни-Смит, и он не особенно интересовался владельцем Гроув-Холла, но понимал, как важно водить знакомство с влиятельнейшими людьми в городе. Поэтому он поехал произвести хорошее впечатление и угодил в собственные сети.