Корень зла
Шрифт:
– А что, я должен быть оборудован кассовым аппаратом? – встрепенулся Павел. – Или ходить в белом халате? Посмотри на себя – ты тоже без двух минут клиент канатчиковой дачи. У тебя такой вид, словно ты внезапно постиг смысл жизни.
– В общем, да, – кивнул Артем.
– Стоп, – он сделал предостерегающий жест, – если знаешь смысл жизни, не надо пугать им других. А то погонишь сейчас гусей, не остановишь. Знаю я вас, творческих людей…
– Ко мне Аэлла приходила, – помрачнел Артем, – не могу избавиться от мысли, что переспал с суккубом, и теперь это со мной на всю жизнь…
– Да ерунда, – отмахнулся Фельдман, – признаться откровенно, ко мне сегодня тоже что-то подобное приходило. Потоптало тебя – и ко мне…
– Не может быть, – поразился Артем.
– Ой, только не ревнуй. Эка невидаль, с демоном переспали. Это же не значит, что мы стали кровными братьями? Визит не затянулся. Так, пара сеансов, чисто в качестве разрядки. Вернемся домой – нанесем визит венерологу, – он похлопал поперхнувшегося друга по спине. – А как иначе, братец? Это был очень опасный секс. Ну и молитва, молитва и еще раз молитва… О, фронтовые сто грамм! – Фельдман обнаружил под кроватью початого мерзавчика, жадно потянулся, сделал глоток.
Артем с интересом наблюдал, как по товарищу пробежала «волненья дрожь», преобразилось лицо, сделавшись вначале страдальческим, потом задумчивым.
– Забористая штука. В принципе, национальный русский напиток.
– Водка?
– Стеклоочиститель.
– Допивай, – разрешил Артем, – и предадимся сиесте.
– Не предадимся, – возразил Павел, посмотрев на пустое запястье, – время предрассветное, через пару часов начнет светать. Пришлось приложить титанические усилия, чтобы не уснуть после визита твоей возлюбленной. Она и проговорилась про время. Оскара в коридоре нет. В комнате напротив храпит какой-то жирдяй с тупой рожей. Самое сонное время суток, все спят… – он очень многозначительно посмотрел на Артема.
– Пашка, это смешно, – выдохнул Артем, – предлагаешь снова бежать? Ты в своем уме? Нас поймают и отлупят. Нет уж, хорошего, как говорится, помаленьку. Ждать надо.
– С тобой спорить, как с моей женой, – всплеснул руками Павел, – можно только в ее отсутствие. Объясняю ситуацию. Посещение картинной галереи – пробная ласточка. Сунут туда по второму разу, добром дело не кончится. Мы просто не сможем им сопротивляться. Пойми, Артем, велика цена, а отступать некуда. Допустим, нам поверили: мы не работаем по заданию твоих друзей из тайной карательной организации. Допустим, в швейцарском банке действительно пылится картина Брейгеля. Нас вывозят в Швейцарию, причем окружают такой заботой и лаской, что и муха не проскочит. Надеяться на твоих друзей? – Павел задумчиво пожал плечами. – Но нет оснований считать, что они хотят помочь. Анюта хотела, но где теперь Анюта? Оставим утопию. В Швейцарии ты извлечешь из сейфа липу. То, что это липа, эксперт проверит на месте. Мгновенная смерть. Могут не проверять – привезут обратно, проверят здесь. Опять мгновенная смерть. Думай, Артем. Сколько можно учиться на чужих ошибках?
– Это как? – не понял Артем.
– А это так, что ты совершаешь роковые ошибки, я от них страдаю и в итоге учусь на твоих ошибках. А теперь слушай. План бегства в окончательной редакции…
– Потрясающе, – сыронизировал Артем, – мы знаем только одну дорожку.
– Правильно, – согласился Фельдман, – дорожка та самая. Отчасти. Ты же не думаешь, что предрассветный час у меня пошел коту под хвост? Помнишь желоб в скале? Площадка, ящик с электричеством, все такое? Фишка в том, Артем, что на площадке лестница не обрывается. Она уходит в сторону и ведет куда-то вниз…
Он много раз впоследствии задавал себе вопрос: почему этой ночью за ними не установили наблюдение? Элементарный просчет? Ловко ухваченный Фельдманом предрассветный час, когда дрыхнут без задних ног даже приспешники лукавого? Упование на то, что после знакомства с «Оком Леонарда» пленникам будет просто не до этого? Они выскользнули в коридор. Обстановка мало изменилась: тусклые лампы, голые обкрошенные стены. Одна из дверей в коридоре была приоткрыта, оттуда доносится богатырский храп. Не говоря ни слова, Фельдман юркнул в проем, пpoшло несколько мгновений, храп прервался. Появился Фельдман. Воровато поводил глазами, вопросительно глянул на Артема: не случилось ли чего за время его отсутствия?
– Вопрос с возвращением, надо полагать, снят, – пробормотал Артем. – В каждом из нас сидит то, что когда-нибудь нас посадит.
– Не посадит, а погубит, – поправил Павел, брезгливо вытирая руку о штаны. – Честное состязание, победил сильнейший.
И снова им пришлось обманывать камеры наблюдения, красться темными закоулками, похожими на изолированные отсеки подводной лодки. Переход, продуваемый сквозняками, отсутствие часовых, блуждающих обитателей замка. Невозможно представить, где в этих лабиринтах (и на каком этаже) пресловутый музей с «Оком Леонарда», апартаменты Ватяну, берлога Гурвича, бесноватой Аэллы. В одном он был уверен наверняка – комната в башне, где проводилась первая беседа, – отнюдь не апартаменты Ватяну.
– Не упади на радостях, – шепнул Павел, первым шагнув в пропасть. Упруго дрожала лестница под стиснутыми до судорог руками. Нестерпимо хотелось посмотреть вниз. По оврагу дул холодный ветер, продирая до костей, работал на отрыв. Павел спрыгнул на площадку, поддержал Артема, у которого куртка зацепилась за что-то острое. Здесь тоже без особых новшеств. Матово поблескивал снабженный защитным кожухом и утопленный в тело скалы электрический щит.
– Ну и где тут лестница? – не понял Артем.
– Подожди, – отмахнулся Павел. Он забрался в щит и начал там что-то переключать. Скрипнул металл. «Надо же, какая находка», – пробормотал Павел, засовывая находку за пояс.
– Ты что там хулиганишь? – встревожился Артем.
– Диверсия, – развеселился Фельдман. – Знаешь, в современной киноиндустрии есть такая профессия – Film Damage Compositor. Что-то вроде мастера по вредительству. Трудно удержаться, Артем. Если я правильно рассудил пояснительные надписи, замкнуть должно где-то в подвале. Пусть бегут в другую сторону. Думаю, этот щит не единственный. А теперь делай как я.
Он бросился к ограждению площадки, отвел в сторону незаметную с первого взгляда створку, отодвинулся. Поднялась часть пола – вроде того, как поднимается лист рифленого железа в тамбуре вагона над лестницей. Павел стал пропадать. Развернулся, перехватясь за перила, совсем пропал.
– Не забудь закрыть за собой эту балду, – донеслось откуда-то снизу, – надеюсь, ты не настолько технически туп, чтобы не нащупать задвижку.
Резкий порыв ветра чуть не стряхнул его в пропасть. Артем обнял лестницу, застыл. Сердце бешено стучало. Опять нестерпимое желание посмотреть вниз. Он посмотрел. Не видно ничего, кроме черной бездны. Лестница тянулась практически вровень с отвесной скалой. Он перевел дыхание, опустил ногу…