Корейский Коридор
Шрифт:
Бусидо. Пусть самурая. Путь, для которого не имеют значение национальность, возраст, физическая сила, наличие оружия и, тем более, пол. Неужели…
— Всё, мы пришли! — прервала ее размышления Кити, резко останавливаясь посреди чистого поля. В голосе школьницы прорезался металл. — Готовься, танцовщица Марррия. Сейчас будем танцевать!
Белая нимфа пришла не одна. Как водилось в этих проклятых краях, рядом с ней мяла чернозем какая-то мелкая смугляшка. Смугляшка была миловидной, очень нежного, почти школьного возраста, однако караулу Уинковского, сбежавшемуся посмотреть на удивительный
— Смерть Христова! — прохрипел за спиной Уинковского черный Патрик. — К черту устав, я хочу ее прямо здесь!
— Юнг тебе хотелку отрежет, — напомнил Уинковский. — Винтовку возьми и спроси, сколько она берет за сеанс.
— У меня риса нет, — процедил Патрик сквозь зубы. Обернулся к капитану с презрительным выражением на лице: — А ты что, ей платить собрался?
— А ты что, нет? — огрызнулся Уинковский.
— Я — точно нет.
— Им наверняка нужна всего лишь горсть риса. Отдерем и накормим. Это благородно.
— Манны небесной пожрут.
— Слушай, Патрик, побойся Бога.
— Да имел я твоего Бога! — взорвался Патрик. — Если б он был всеблагой, так не устроил бы нам этот чертов сон! А я с белой девкой не развлекался, почитай, с прошлого Дня благодарения, а тот был, черт подери, тридцать один год назад! Или, может, мне с тобой равзлечься, а, белобрысый?
— А в челюсть?
— А не слабо?
— Вообще-то я твой капитан, Патрик.
— А мы вообще-то базарим не по службе.
— Черт возьми, куда подевалась хваленая армейская дисциплина. — Уинковский покачал головой. Крикнул: — Куда ты побежал, твою мать?
Патрик уже спускался по лестнице.
— Ворота открывать! — бросил он через плечо.
— Стоять! — заорал Уинковский. — Не по уставу!
— В задницу! — отозвался Патрик.
Уинковский покраснел от гнева, но вдогонку не бросился. По трезвому рассуждению, ситуация была штатная. Во взводе его давно никто ни во что не ставил, как и большинство командиров нижних чинов. Боялись только Юнга и расстрельную команду. Те получали самый большой паек, множество привилегий, в том числе возможность прибить на месте любого, кто посмеет ослушаться или косо двинуть бровью. Капитан Уинковский, к сожалению, подобной привилегии был лишен. Если бы в кобуре на его боку находился пистолет, а не дополнительная пайка, он бы с удовольствием пристрелил зарвавшегося подчиненного. Но пистолета не было. К тому же Патрик был великолепным бойцом-рукопашником, что в условиях снижения количества патронов было качеством очень ценным. По сравнению с самим Уинковским, Патрик, безусловно, выигрывал в глазах Юнга. Так что капитану оставалось только скрипеть зубами.
Судя по всему, пожаловавшие проститутки опасности не представляли. Даже если за их спинами в кустах прятались налетчики из какого-нибудь отмороженного ганга, Уинковский мог их в два счета остановить при помощи рабочей М16. И не стоило забывать о втором вооруженном карауле, дежурившем в пятидесяти метрах от их КПП в бронированном бункере.
«Кстати,
Мысль показалась Уинковскому доброй и позитивной. Он накрутил ручку на самодельном аппарате связи, подхватил трубку и проорал:
— Девятнадцатый пост! Это Уинковский! Вы как там?
Трубка зашипела.
— Нормально… — прозвучало в ответ сквозь шум. — Что стряслось?
Уинковский хмыкнул. Патрик был прав, устав караульной службы действительно пошел прогуляться в зад. Такие времена, черт подери…
Честно рассказав о новоприбывших ребятам с соседнего поста, Дик передернул затвор боевой М16 и пошел следом за Патриком.
Развлекаться.
База действительно была огромной.
Длинные ряды местами ржавой, местами подновленной колючей проволоки впечатления на мисс Мэри не произвели. Благо родилась она в матушке-России и воинских частей насмотрелась вдоволь. Однако массивные бетонные бункеры и крепкие ворота смотрелись внушительно. А если представить, что большая часть сооружений была под землей…
Девятнадцатое КПП находилось под защитой двух бункеров: передового и контрольного. Между ними было метров пятьдесят. Вокруг бункеров тянулась гравийная дорожка, которая затем уходила к сердцу базы «Кэмп Грей» — небольшому огороженному пространству, где размещался вход в подземелья. Там, в глубине, хранились продукты, собранные целым поколением жителей Полуострова на случай ядерной войны с пукханами.
Два КПП встревожили Мэри, но Кити и бровью не вела. Она шепотом предположила, что если бойцы из первого блокпоста поведутся на «рисовых проституток», то наверняка захотят поделиться редким развлечением с соседями.
Кити оказалась права. Не прошло и пяти минут, как их с Мэри затащили внутрь первого бункера, лапая и хлопая с прибаутками.
Внутри бункера было четверо. Все в камуфляже, двое с нашивками — по всей видимости, офицерскими. Первый офицер выглядел каким-то зашуганным, второй смотрелся чуть солиднее, но тоже не ах. А вот солдаты держались бодрячком. Оба высокие, широкогрудые, особенно чернокожий.
Мужчины скалились и плотоядно взирали на Мэри и Кити. Однако действовать никто не спешил…
— Думаю, одного нужно оставить на стреме, — решил Уинковский, обращаясь к старшему офицеру из второго бункера.
— Согласен, — кивнул тот и облизнул нижнюю губу.
— Полковник не простит, если мы потеряем бдительность, — продолжил нудить Уинковский. — К тому же девки две, а нас четверо.
— И что? — кашлянул в кулак второй офицер.
— Я брезгую, — пояснил Уинковский. — Одна девушка — один я. В смысле, две, но по очереди. Я бы начал с белой.
— Болтаете до хрена! — гаркнул Патрик. — С белой, не с белой… по одной, не по одной… Бросим жребий?
Офицеры обернулись. Уинковский про себя усмехнулся: «Вот сейчас эта черная кувалда получит!»
— С фига? — грозно спросил у Патрика офицер из второго бункера. — Будем развлекаться по старшинству. Сначала мы с Уинковским, потом ты… черный пес.
— Ты не особо на «черных псов» налегай, — посоветовал Уинковский, убирая с лица улыбку. — На Полуострове все разноцветные, чего уж. Ну нигер и нигер. Он же не виноват.