Коридор звёзд
Шрифт:
Они отскочили от него, разбегаясь в стороны. Он стоял, как бы рассматривая их, неподвижный, но безмерно опасный. Невозможно было представить, что это машина, управлялась кем-то извне, казалось, что она живая.
Эверс, присев на корточки и надеясь попасть в жизненно важную часть этой штуки, услышал голос снаружи, который сказал:
— Я могу быстро срубить их лучами!
И он услышал ровный голос Шайлера, отвечающий с интонациями настоящего повелителя:
— Нет! Никаких лучей. Всё должно будет выглядеть так, как будто они потерпели крушение и погибли на своём
Работник снова прыгнул, на этот раз на Строу.
Строу, вместо того, чтобы обратиться в бегство, выстрелил, но его ошибка была фатальной. Его луч, не причинив вреда, отразился от большого цилиндра. Огромная рука-клешня мгновенно метнулась к нему. Не успев вовремя отступить, Строу попытался увернуться от металлической руки, но она ударила его сбоку по голове и сбила с ног.
Линдеман зарычал от ярости и, стреляя, бросился на Работника. Металлическая рука, только что сбившая с ног Строу, мгновенно метнулась вперёд и обхватила маленькую фигурку Линдемана, прижимая его, абсолютно потерявшего всякую способность к сопротивлению, к цилиндру. И, держа Линдемана, Работник прыгнул к Эверсу.
Эверс, охваченный холодной яростью, не собирался нападать на Работника. Такая тактика показала свою полную бесполезность. Ему казалось, что с ними покончено, и его единственным желанием сейчас было забрать Шайлера с собой.
Он пронёсся мимо Работника, направляясь к дверному проёму и стоящему снаружи человеку, которого Эверс хотел убить.
У него почти получилось. Он, подняв пистолет, был уже у двери, когда услышал топот ног прямо за своей спиной, металлическая рука Работника сомкнулась вокруг него и очень сильно сжала. Его прижало к холодному металлическому боку, зажало руки, да так, что хрустнули кости.
— Попались! — раздался голос снаружи, и тут же появились люди.
Задушенный в этих железных объятиях, Эверс беспомощно висел и смотрел на них сверху вниз.
Впереди группы шёл человек, одетый в богатый, переливающийся синий комбинезон. Это был высокий, немного располневший, мужчина. Сначала это не бросалось в глаза, потому что всё внимание сосредотачивалось на его лице. Оно было пухлым от хорошей жизни, но в нём не было ничего мягкого. Это было лицо императора, который находился у власти так долго, что люди для него уже стали не людьми, а существами, которым нужно отдавать приказы. Когда он посмотрел на Эверса и Линдемана, в его взгляде не было жалости, только некоторая обида.
— Вы наделали много бед, — сказал он своим жёстким, ровным голосом. — Очень плохо, что вы сунулись туда, где вас не ждали.
— Шайлер… — начал Линдеман.
Он говорил что-то ещё, и его голос дрожал, но Шайлер не обратил на это никакого внимания, а нетерпеливо повернулся к лысому, худощавому, крепко сбитому мужчине рядом с ним.
— Доставь их обратно на их корабль, Олден. Ты знаешь, что делать. Помни, для ГК всё должно выглядеть так, как будто они погибли в катастрофе.
Лысый Олден коротко кивнул.
— Да, мистер Шайлер. Работник может транспортировать этих двоих — так безопаснее.
Один из мужчин отошёл и склонился над Строу. Он сказал:
— Этот
Линдеман с бледным и трагическим лицом посмотрел на Эверса. И Эверс подумал о том, каким кратким может быть некролог человека. Всё, что делал Строу, о чём мечтал, над чем смеялся, и всему этом был подведён окончательный итог с помощью двух слов: «Этот мёртв».
— Хорошо, захвати его с собой, — нетерпеливо сказал Олден.
Там был ещё один мужчина с маленьким пультом управления, висевшим у него на груди. На пульте было множество кнопок, и он играл на них так же умело, как аккордеонист. В ответ на его игру Работник медленно повернулся.
Эверс не сопротивлялся, когда Работник, неся его, направился к двери. Невозможно было сопротивляться этой железной хватке, и в любом случае, чем скорее они все покинут склад, тем меньше шансов, что Шарр обнаружат.
Дело было не только в том, что ему было жаль валлоанскую девушку, неразумно ввязавшуюся в игру, слишком серьёзную и смертельно опасную для неё. У него всё ещё была горькая надежда — не на себя, с ними всё было кончено, но на то, что Шарр сможет прятаться до прихода крейсеров ГК. Если бы она смогла, Шайлер всё ещё мог быть разоблачён, даже несмотря на то, что они с Линдеманом были бы мертвы.
Но Линдеман не смирился. Смерть Строу на мгновение ошеломила его, заставив замереть, но теперь, когда их вынесли, маленький учёный снова набросился на Шайлера.
— Тебе не удастся вечно оставаться безнаказанным, Шайлер! Рано или поздно кто-нибудь другой отправится в галактику Андромеды, и к'харны расскажут ему то, что они рассказали нам, и с тобой всё будет кончено.
Эверс отчаянно желал, чтобы Линдеман заткнулся. Разговоры сейчас совершенно излишни, и могут привести лишь к тому, что Шарр обнаружат. Но Линдеман потерял всякий самоконтроль.
— Все погибшие там, все муки, которые ты причинил, ты заплатишь за это, Шайлер, когда…
Голос Шайлер перекрыл яростную речь Линдемана.
— Заткнись, — резко сказал он.
Он обратился к человеку, контролирующему Работника, и машина, державшая Эверса и Линдемана, внезапно остановился возле входа на склад.
Шайлер подошёл и посмотрел на двух пленников. Эверсу показалось, что на лице Шайлера появилось новое настороженное выражение.
Шайлер сказал:
— Ты говоришь, к'харны рассказали вам, что мы там делали? Как вы могли понять их язык?
— Мы их прекрасно понимали, — крикнул Линдеман. — Мы выучили их язык достаточно хорошо, чтобы понимать всё, что они рассказали нам о том, что вы там натворили, чёрт бы вас побрал!
Эверс заметил, что Шайлер не обращает внимания на остальные яростные проклятия Линдемана. Магнат, казалось, быстро и напряжённо думал, глядя на них двоих.
Внезапно он сказал Олдену:
— Планы меняются. Отведи этих двоих в дом.
Олден заколебался.
— Но ведь мы получили предупреждение о том, что корабли ГК летят сюда за ними! Когда они не найдут никаких тел в тех обломках, они начнут искать этих троих здесь.