Корни зла
Шрифт:
Глава 6
Трикси Смит обрадовалась, когда этот необщительный «айсберг» Эдмунд Фэйн посмотрел на часы, пару раз вздохнул и наконец сказал, что если она хочет задержаться в студии еще на какое-то время, то он вынужден оставить ее одну. Эдмунду нужно было возвращаться домой. Разве была какая-то причина, по которой Трикси не смогла бы подергать дверь перед уходом, чтобы убедиться в том, что замок защелкнулся?
Разумеется, таких причин не было. Трикси было гораздо удобнее осмотреть и обыскать все вокруг без надзора этого мистера «рыбьи глаза». Поэтому она ответила, что справится и надежно закроет дверь.
— Вам не будет не по себе оттого, что будете находиться здесь в одиночестве? Здесь мрачновато.
Эдмунд
— Не думаю, что столкнусь с какими-либо затаившимися призраками, если вы об этом.
— О нет. Конечно, нет. Что ж, в таком случае, — сказал Эдмунд, — я покину вас. До свидания. Удачи в написании диссертации.
— Спасибо. И еще спасибо, что устроили все это.
— Мне это было в удовольствие, — ответил он.
И это было самым колоссальным враньем, которое Трикси когда-либо слышала, Эдмунд не получил никакого удовольствия, устраивая эту поездку на студию «Ашвуд». Возможно, он хотел продемонстрировать, что изменил свою точку зрения. Но Эдмунд Фэйн не произвел на Трикси впечатление человека, который сделает какое-либо одолжение, не продумав сначала, какую выгоду он сможет извлечь из этого.
Она проводила Фэйна взглядом, услышала, как за ним закрылась входная дверь, а затем занялась изучением планировки студии № 12. В диссертацию необходимо было включить план места преступления. Этот план должен быть четким и аккуратным. Значит, Конрад Кляйн был убит в костюмерной, а Лео Драйер — в гримерной Лукреции. Лучше осмотреть оба места. Начнем с костюмерной. Лайам Дэвлин был прав, во всяком случае, насчет одной вещи — в этой комнатке воняло гнилью. Несмотря на это, Трикси остановилась на мгновение, осматривая интерьер и вспоминая, что именно здесь Конрад лежал, умирая, и что на одной из стен были кровавые отпечатки его руки. Он, как предполагалось, полз к стене, отделявшей эту комнату от гримерки баронессы. Он слабо стучал по стене в надежде, что кто-нибудь услышит его и придет к нему на помощь. Но никто не пришел, так как все носились в панике, пытаясь вызвать карету «скорой помощи» и полицию.
Лео Драйер финансировал фильм, над которым тогда работали в Ашвуде. У Трикси, когда она читала отчеты, создалось впечатление, что Лео Драйер был человеком расчетливым, наверняка склонным к заигрыванию с начинающими актрисами. Ему нравилось мурлыкать им на ушко: «Я мог бы так много сделать для тебя, милашка».
Ей не очень нравилось поведение мистера Лео Драйера, но в любом случае это не повод, чтобы желать ему смерти.
Измерять комнаты в полутьме было трудно. Но план должен быть выдержан в масштабе. Сквозь заколоченные окна проглядывал лишь слабый лучик солнца, но даже в яркий полдень эти щели не обеспечат достаточно освещения. Трикси принесла рулетку, но не фонарик. В машине у нее был фонарик, но все еще лил дождь, и ей не улыбалось топать назад к машине через размытую грязь. Придется ей обойтись тем светом, который имеется.
Она вернулась в главную студию и осмотрелась. Это было по-настоящему жуткое и пустынное место. Перед тем как Трикси отправилась сюда, Франческа Холланд, которая сейчас жила в ее доме, спросила:
— Стоит ли ехать в этот Ашвуд в подобное время — в середине ноября, в ливень? Даже если преступление было таким cause cellelbre [2] ..."
Трикси сразу же сказала: «Боже, Фран, ну и акцент!» На что Фран обижено заявила, что Трикси с ее образованием легко рассуждать, а вот что делать людям, которые посещали только школу для малоимущих на Бриск-стрит?! Она бывала обидчива, эта Фран. Но глубоко-глубоко в душе она была романтиком.
2
Известным делом (фр.).
Вот
Одна из версий заключалась в том, что Конрад Кляйн застал Лео Драейра и Лукрецию, занимающихся любовью, что, с точки зрения Трикси, было безумием: заниматься любовью, когда снаружи повсюду толкутся люди и кто угодно может войти. Но, возможно, Лукреции нравилось чувство опасности. Трикси не сомневалась, что некоторые люди получают удовольствие от подобных вещей.
В конце концов полиция решила, что ашвудские убийства были совершены из-за вечной проблемы «любовного треугольника». Официальная история была такова: между главными героями произошла ссора, один обвинил другого в распутстве. Лео Драйер называл Конрада Кляйна позорным развратником, от которого не была защищена ни одна женщина. А нахальный Кляйн и не возражал. Еще Лео добавил, что музыка Кляйна — дрянь, а это замечание Конрад принял очень близко к сердцу и парировал, что он, по крайней мере, встречается с совершеннолетними женщинами.
После этого Лукреция, которая была деятельной натурой, впала в один из своих приступов ярости и схватила что-то из театрального реквизита, который валялся под ногами. К сожалению, этой вещью оказался стилет или кинжал, который отдел декораций еще не успел затупить, как полагается по правилам. Она бросилась за Кляйном, который хлопнул дверью и ушел в костюмерную, где собирался сидеть и дуться. Там она его и зарезала, затем вернулась к Драйеру и заколола его. Потом она перерезала себе вены на обоих запястьях — то ли в приступе нахлынувшего раскаяния, то ли ради того, чтобы избежать виселицы. В любом случае, никто не мог отрицать того, что Лукреция была стильной женщиной. Пусть даже это был стиль ярмарочной трагедии. Какой бы ни была истина, эта история прекрасно подходила на роль примера из учебника по психологии или криминалистики. Трикси села на пол прямо под единственным лучиком света и аккуратно отметила основные точки на своей карте событий. Одно тело здесь, другое — там. Камеры и техника, возможно, стояли где-то здесь, предположила она. А затем Лукреция покончила жизнь самоубийством в этом месте. Она изящно лежала на полу своей гримерной. Конечно же, даже после такой кровавой смерти баронесса лежала очень изящно, подумала Трикси и сделала пометку о необходимости разобраться в следующем вопросе: что двигало личностью, которая беспокоилась о том, как ее бренное тело выглядит после смерти.
Трикси вернулась на то место, которое освещала одинокая лампочка, и присела, чтобы сделать некоторые пометки о студии. Пол был холодный и отвратительно пыльный, но сидеть на нем было предпочтительнее, чем копаться в груде мебели в поисках стула. Она старалась не замечать эти бледные тени под брезентом и пылью и старалась не обращать внимания на растущее ощущение, что она была здесь не одна. Нелепо, конечно, хотя было бы немного смешно, если бы она в итоге все-таки оказалась экстрасенсом! Трикси живо представила себе, как отреагировал бы мистер Эдмунд Фэйн, если бы она в красках описала ему убийства.
Но здесь кто-то есть, я чувствую, что кто-то тут есть. Кто это? Лукреция фон Вольф? Темноглазая баронесса, все еще привязанная к месту преступления, обиженная на вторгшихся? Самоубийцы не находят покоя. По крайней мере большинство считает именно так.
Но и убитые не находят покоя. Выли ли это жертвы Лукреции? Их ли присутствие она ощущала так сильно? Эти рассказы о привидениях — чушь, но все же...
Все же она что-то слышала. Слабый хруст и шорох. Мыши? Или даже крысы? Или это был умирающий Конрад Кляйн, избитый и искалеченный, оставленный умирать в темноте, но стучащий по стене в надежде на помощь?..