Корниловъ. Книга вторая: Диктатор
Шрифт:
— Гхх… Г-где… — просипел он пересохшим от стресса горлом. — Этот…
— Ловят ужо, господин генерал! — выпалил один из работяг, со странной смесью удивления и восторга глядя на контуженного диктатора.
Генерал кивнул. Вокруг туда-сюда сновали люди, занятые делом, мелькали погоны, мундиры, знакомые и незнакомые лица. В ушах продолжало звенеть, и шум толпы напоминал Корнилову волнующееся море.
К нему подбежал кто-то из кгбшников, что-то спросил, спешно отвёл от пострадавшего автомобиля, который в любую минуту мог вспыхнуть пламенем.
—
Юношу догнали, судя по его внешнему виду, хорошенько отпинали ногами, и теперь вели к месту преступления, придерживая под локотки. Террорист хромал с потерянным видом, понуро глядя на то, что натворил. Изувеченные тела обычных прохожих, попавших под осколки, служили молчаливым напоминанием.
Корнилов глотнул коньяка из чьей-то любезно предоставленной фляжки и снова взялся за браунинг, подходя к террористу.
— Имя, фамилия, род занятий, партийная принадлежность, — хрипло потребовал генерал, холодно глядя в испуганные глаза юноши.
Террорист промолчал, оглядывая толпу в поисках хотя бы одного сочувственного взгляда, хотя бы одного сигнала о том, что его поддерживает народ, как ему говорили товарищи. Тщетно. И товарищей, которые клятвенно обещали незаметно следить и, в случае неудачи, доделать за ним работу, тоже видно не было.
— Молчишь, собака, — прошипел генерал. — Ничего, запоёшь соловьём скоро.
Он понемногу приходил в себя, и вместе с ясностью мысли приходила лютая злоба, не только на этого дурака-исполнителя, виновного в убийстве как минимум четырёх человек, но и на его кураторов. Генерал знал, что покушения будут, но не ожидал, что первое из них произойдёт настолько скоро.
— Капитан, — обратился он к старшему из кгбшников. — Этого кадра в Кресты, в одиночку, никаких посещений, никаких допросов, я приеду лично. Изолировать вообще от всех.
— Есть, Ваше Высокопревосходительство! — откликнулся капитан.
— Улики собрать, свидетелей допросить, — продолжил Корнилов. — И пришлите мне другой автомобиль. Или хотя бы извозчика.
— Есть! — снова выпалил капитан и тут же переадресовал приказы в нужном направлении. — А машину возьмите нашу.
Безопасник указал на чёрный блестящий «Руссо-Балт», явно конфискованный у кого-то из местных олигархов.
— Благодарю за службу, — произнёс генерал.
Террорист даже не сопротивлялся, когда его заталкивали в другую машину. Он видел, какими глазами на него смотрит народ и понимал, что совершил ошибку. Нет, что его обманули. Считать генерала Корнилова тираном он не перестал, душителем свободы тоже, но простой народ думал иначе, обычные горожане так не считали, и это стало для юноши неприятным и неожиданным открытием.
Его товарищи говорили совсем другое, что народ будет ликовать, когда узнает о смерти диктатора. Что люди запуганы и власть тирана держится исключительно на силе оружия. Однако то, что за ним погнались простые мужики, недвусмысленно говорило
И от этого юноше было больнее всего. Даже не от того, что разбитая губа кровоточила, а побитые рёбра ныли, а от того, что людям свобода не нужна. Простой народ наелся этой свободы досыта.
Генерал же, пересев в кгбшный «Руссо-Балт», продолжил путь по тому же маршруту, что и планировался изначально. И Шах Кулы, легко раненый осколками, тоже рвалсяпоехать вместе с Уллы-бояром, и отправить его в больницу удалось только прямым приказом. Это несколько льстило. И ещё это давало Верховному надежду, что верные люди, готовые исполнять свой долг, всё ещё остались вокруг него.
Глава 12
Кресты
Жёны и подруги арестованных целыми днями простаивали у входа в тюрьму и под её окнами, пытаясь хоть как-то узнать о судьбе своих близких. Тюрьма, как и при проклятом царизме, снова была полна народу, и даже в одиночные камеры приходилось селить по несколько человек, но для высокопоставленного гостя, покушавшегося на жизнь Верховного, нашлись отдельные апартаменты.
Генералу Корнилову пришлось отменить одну из назначенных встреч и поехать сюда. Пообщаться с террористом лично всё-таки интереснее, чем выслушивать очередной скучный доклад о количестве произведённых и поставленных в войска портянок и тому подобное.
Впечатление тюрьма производила самое мрачное. Не хватало только надписи на воротах «Оставь надежду всяк сюда входящий», но в остальном Кресты точно пугали всякого, кто въезжал сюда под конвоем. И внешний облик из красного кирпича, и внутренние коридоры.
Прежних заключённых, бывших царских министров, жандармских генералов и полицейских чиновников по большей части тихонько выпустили, если за ними не имелось каких-то действительно громких дел. И теперь камеры снова заполнялись уголовниками и террористами.
На КПП генерала Корнилова встретил лично начальник тюрьмы, бывший жандармский полковник, ещё недавно сидевший здесь в качестве заключённого. Охраняли Верховного теперь несколько кгбшников в чёрных кожанках, и Владимир Манштейн тоже прибыл в Кресты, пытаясь оправдаться за то, что его люди не предусмотрели покушения.
— Бросьте, полковник, — отмахнулся Корнилов, пока они шагали по гулкому коридору. — Всё предусмотреть нереально. Хотя пытаться можно и нужно.
— Будем стараться, Лавр Георгиевич, — хмуро сказал Манштейн. — И мы будем очень вам благодарны, если вы будете впредь согласовывать маршруты поездок с нами.
— Это повышает риск утечки, — покачал головой Верховный.
— В наших рядах предателей нет! — отрезал Манштейн. — А так мы могли бы выставлять охранение по всей длине маршрута, пресекая возможные попытки терактов или покушений.