Корниловъ. Книга вторая: Диктатор

Борчанинов Геннадий

Фёдоров нахмурил лоб, раздумывая о новом ответственном задании. Пока что ему это задание совсем не нравилось. И хотя идея о избыточности винтовочного патрона витала уже давно, Фёдоров предпочёл бы дальше работать над своим автоматом под японский калибр 6,5. Для них хотя бы уже существовали производственные мощности.

— Внедрение нового патрона потребует много времени, — хмыкнул он.

— Но оно того стоит, — парировал Корнилов. — Только представьте. Автоматика работает за счёт энергии пороховых газов. Запирание канала ствола происходит поворотом затвора.

Оба оружейника

поглядели на него с таким видом, мол, не лезь, если ничего не знаешь. Со свиным рылом в калашный ряд.

— Надо об этом подумать, — тактично произнёс Фёдоров. — Но ваша позиция по автоматическому оружию меня очень сильно радует. Помнится, государь считал совсем иначе.

— Государь застрял в прошлом веке, при всём уважении к нему, — сказал Корнилов. — Как и многие из генералов.

Они сделали круг по полигону и вернулись к стрельбищу и столам с оружием. На этот раз Верховный решил тоже прикоснуться к раритету и пострелять из устаревших (для него) винтовок и пулемётов.

Прежде, в своей прошлой жизни, он любил пострелять из новинок, а на «Ижмаше» был частым гостем. Не настолько, чтобы нарисовать чертёж «Калашникова» по памяти, но попытаться объяснить его устройство знающему инженеру можно было попробовать. Чуть позже, в более подходящей обстановке. За чашкой горячего чая после того, как все вдоволь настреляются.

Корнилов прошёл к столу, на котором лежала драгунская винтовка, повертел её в руках, рассматривая со всех сторон так, будто видел её впервые. Винтовка прибыла на полигон прямиком с завода, и нынешнее качество изготовления явно оставляло желать лучшего. Генерал с тоской подумал про АК двухсотой серии, которые он успел пощупать вживую.

Мосинка с силой лягнула его в плечо, генерал дослал следующий патрон. Сопровождающие офицеры подобострастно зааплодировали, ближнюю мишень Корнилов поразил уверенно. Верховный нашёл взглядом следующую мишень, представляя, что там стоит один из земгусар-казнокрадов, и нажал на спусковой крючок. Аплодисменты послышались снова.

Глава 11

Екатерининский канал

Бывший императорский гараж с коллекцией автомобилей теперь принадлежал генералу Корнилову, но тот всё равно предпочитал ездить на неприметном «Фиате», каждый раз стараясь выбирать новую дорогу. Кратчайший путь не всегда самый лучший, и Корнилов нередко приказывал шофёру повернут на том или другом перекрёстке, заставляя охрану нервничать.

Генералу же, наоборот, так было спокойнее. Ездить по предсказуемым маршрутам гораздо опаснее.

Его личную охрану по-прежнему возглавлял Хан, и его туркмены всюду сопровождали Верховного Главнокомандующего, привлекая взгляды своими громадными папахами, малиновыми халатами и грозным видом. Боевые качества текинцев оставляли желать лучшего, но зато преданность их генералу была просто феноменальной.

Часто Корнилов отправлял пустой кортеж к вокзалу или куда-нибудь ещё, а сам тайком ехал на другом автомобиле в другом направлении, так, что об истинном пункте назначения знали только несколько человек.

Однако все эти меры предосторожности не помогли.

«Фиат» тарахтел своим слабосильным моторчиком,

медленно двигаясь по набережной Екатерининского канала, и генерал наблюдал, как плещется вода за каменным ограждением. В этот раз автомобиль ехал один, без дополнительной охраны, лишь в салоне с генералом находилось двое телохранителей.

И поэтому террористу удалось подобраться к генеральскому автомобилю без особого труда.

— Смерть узурпатору! — заорал террорист, бледный некрасивый юноша, выскакивая на дорогу перед автомобилем.

Гранату он бросил неумело, но с такого расстояния промахнуться было почти невозможно, и тяжёлый металлический корпус на деревянной ручке ударил прямо в лобовое стекло, раскрашивая его паутиной трещин.

Шофёр вильнул рулём, ударил по тормозам, Шах Кулы, сидевший рядом с генералом, грубо схватил Верховного за плечи и с силой наклонил под сиденье, заслоняя Уллы-бояра собственным телом.

Граната взорвалась с оглушительным грохотом. Осколки разлетелись в разные стороны, рассекая воздух, разбивая окна и витрины. «Фиат» полностью остановился, бездыханное тело шофёра упало грудью на рулевое колесо, его сосед-туркмен, исполосованный осколками, откинулся назад на сиденье, будто бы просто устал, на ярком малиновом халате ран почти не было видно.

Старуха-лоточница, торговавшая на тротуаре семечками, лежала в луже собственной крови, прохожий в солдатской шинели без погон тихо стонал, держась за грудь и опираясь на каменную ограду канала. Террорист по-прежнему стоял перед автомобилем, застыв, как соляной столп. На нём по какой-то нелепой случайности не было ни царапины, хотя он находился почти у самого эпицентра взрыва.

«Фиат» заглох, из-под капота вилась тонкая струйка дыма, что-то лилось на землю из перебитых шлангов. У места происшествия начала собираться толпа, испуганно глядя на пострадавший автомобиль.

— Держи его! — крикнул кто-то.

— Стой, собака! — присоединился другой.

— Пораненых вытаскивайте, пока не загорелося!

— Доктора сюда зовите, скорей!

Террорист будто бы вышел из оцепенения, быстро оглянулся по сторонам и припустил бежать, что есть мочи. За ним бросились сразу несколько горожан, другие принялись вытаскивать из салона «Фиата» пострадавших.

Вскоре начали прибывать и официальные службы. Полиция, КГБ, медики. Толпу начали оттеснять в сторону, тут же начали опрашивать первых свидетелей.

Генерал Корнилов пришёл в себя от того, что его начали выволакивать из салона автомобиля, и попытался сперва отмахнуться от неприятеля вслепую, а затем потянул из кобуры браунинг, не до конца понимая, что происходит. В ушах звенело, голова кружилась, будто бы он ударился обо что-то твёрдое. Всё тело болело, снаружи и внутри.

— Живой, слава Богу! — воскликнул кто-то в толпе.

— Господь уберёг! — запричитала какая-то баба.

Верховный обвёл место происшествия мутным неясным взглядом, с сожалением заметил тела шофёра и Ханджара, вытащенные на тротуар. Шах Кулы скалил зубы, сидя на поребрике и терпеливо ожидая конца первой помощи, какая-то сестра милосердия быстро перевязывала его раны чистыми бинтами. Генерал убрал браунинг в кобуру.