Корниловъ. Книга вторая: Диктатор
Шрифт:
В способности армии удержать фронт генерал Корнилов был уверен на сто процентов. За время вынужденного перемирия снабженцы успели доставить на передовую всё необходимое, и даже не разворовать по дороге, а реально передать войскам. Военная полиция, сформированная из ударников уже официально, не дремала и охотно отлавливала жирных тыловых крыс. За каждого пойманного и осужденного военно-полевым судом подразделению полиции полагалась премия, и трудились они на совесть.
Да и дисциплина воюющей армии значительно отличалась от той ситуации,
С помощью адъютантов и дежурного генерала Верховный наконец-то разобрал весь этот ворох телеграмм и смог всё-таки оценить обстановку. Тактика Гутьера с использованием штурмовых отрядов теперь использовалась на всём фронте, и даже сам Гутьер пытался взять реванш на Рижском направлении, снова форсируя Западную Двину. Спасало то, что опытных штурмовиков у кайзера не хватало, чтобы провернуть такое на всём протяжении фронта.
Так что немецкий Генштаб решил прорвать Восточный фронт в двух местах, силами немецкой армии в районе Риги, чтобы забрать её для себя, и объединёнными австрийско-немецкими силами в районе Бродов, чтобы облегчить жизнь своим союзникам.
Впрочем, генерал Корнилов надеялся, что командующие фронтами Каледин и Деникин снова покажут себя умелыми военачальниками. К их компетентности у Верховного никаких вопросов не возникало, и в сложившейся ситуации генералы принимали единственные верные решения.
Ситуация на Балтике казалась опаснее, чем в украинских степях, австрийцы всегда считались менее грозным противником, да и близость к столице делала именно Северный фронт основным направлением для атаки. На месте немецких штабистов Корнилов ударил бы именно там, вдоль побережья Балтики, одним стремительным броском выводя Россию из войны.
Несмотря на все успехи новых методов пропаганды, общество смертельно устало от войны, и падение Петрограда станет фатальным и для страны в целом, и для Верховного Главнокомандующего лично. Но если у него получится отбить и эту атаку, то его рейтинг должен взлететь до небес, и это немного грело душу.
Хотя в последнее время всё командование войсками легло на плечи начальника штаба, генерала Лукомского. Благо, что боевые действия остановились, и никаких стратегических решений принимать не приходилось.
— Значит, так, — задумчиво произнёс Корнилов. — Контратаковать силами броневых дивизионов. Прорывы, если образуются, ликвидировать с помощью ударных батальонов, телеграфируйте Неженцеву. Каледину — Ригу держать любой ценой, цепляться за каждый дом. Вся Рига должна стать крепостью, чтобы немец зубы обломал. Это можно не телеграфировать.
Адъютанты записывали, связисты отстукивали телеграфным ключом шифровки, тут же улетающие в Могилёв, в Ставку, а уже оттуда — в штабы фронтов и армий.
— Деникину — оборонять
Ответные шифровки тоже поступали на узел связи Михайловского замка, но это, в основном, были телеграммы о том, что приказ получен. Спорить или даже вступать в диалог с Верховным никто не осмеливался, хотя Корнилов прекрасно знал, что в Ставке у каждого офицера чином выше прапорщика имеется собственное мнение по стратегии и тактике.
Собственно, все необходимые приказы были уже отданы, и после этого на узле связи можно было бы просто оставить дежурного адъютанта, а самому отправиться досыпать эти несчастные пару часов, но генерал Корнилов решил остаться и держать руку на пульсе. Никогда не знаешь, как может повернуться ситуация.
Здесь у связистов даже стояла кушетка, на которой можно было ненадолго прикорнуть, и Верховный растянулся на ней, даже не снимая сапог, пытаясь уснуть под трескотню аппаратов и долбёжку телеграфных ключей.
В такой полудрёме Верховный пробыл чуть меньше часа, после чего его осторожно тронул за плечо адъютант. Генерал Корнилов машинально потянулся к кобуре, но тут же опомнился, увидев, где он находится.
— Что такое? — хмуро буркнул он.
— Срочная телеграмма, — нервно пробормотал адъютант. — Из штаба Черноморского флота.
— Из Севастополя? — удивился Корнилов.
— Так точно.
Генерал хмыкнул и взял у него распечатанную ленту. Черноморскому флоту он никаких указаний не давал, и, возможно, именно это стало причиной срочного обращения к Верховному Главнокомандующему армии и флота.
На Чёрном море вообще боевых действий почти не велось, Босфор, заваленный русскими минами, не позволял германскому флоту пройти к русским берегам. А турецкий флот никакой угрозы не представлял. Во всяком случае, на Чёрном море.
В телеграмме контр-адмирал Немитц докладывал о попытке мятежа на линкоре «Свободная Россия». Верховный только хмыкнул, читая сухие строчки. Мятежа он скорее ждал на Балтике, но и на Черноморском флоте имелись вражеские агенты. Неспроста мятеж произошёл одновременно с полномасштабной атакой немецко-австрийских войск.
— Телеграфируйте Немитцу… — буркнул генерал. — Всех мятежников и причастных — под суд. Черноморский флот пусть поддерживает Май-Маевского.
Он протянул ленту обратно адъютанту, и тот рванул к связистам, чтобы передать ответ.
— Стой, — приказал генерал.
Адъютант остановился и развернулся, ожидая дальнейших приказаний.
— Завойке тоже телеграфируйте обо всём, — добавил Корнилов. — Чтоб с утра уже во всех газетах. Что Германия вероломно напала, нарушила перемирие и всё такое.