Король драконов и Принцесса-Апельсин
Шрифт:
Мысль о том, что короля драконов интересовали не многочисленные женщины, девы и юнцы, а только лишь я – во всех моих образах, эта мысль льстила. И волновала, что уж скрывать. Но если я в это поверю, то окажусь в той же ловушке, что и Хильдика, которая поверила, что в драконьих гадах есть что-то человеческое. Пусть она лепетала мне о расчёте и выгоде, и о взрослой страсти в её преклонном возрасте (три раза «ха-ха»!), но я прекрасно знала свою подругу. Нежная, романтичная, живущая в каком-то неземном мире – вот кто такая Хильдика. Она и в принца Альбиокко влюбилась, потому что он был героем
На улице показался королевский кортеж, и я поспешила уйти с галереи. То, что жизнь короля Рихарда в опасности – в этом нет сомнений. И я не сомневалась, что на случай, если план с медвежьим жиром не сработает, у заговорщиков есть план запасной. Моя задача – разгадать этот план и не дать ему осуществиться. И первый шаг к этому – посадить самозванку под замок. Чтобы она и близко не подходила к королю, и чтобы попить воды не могла без присмотра. Рано или поздно она свяжется с сообщником. Вряд ли у неё под юбкой спрятан арсенал убийцы. Допустим, флакон с медвежьим жиром можно пронести в причёске, в рукаве, привязанным к поясу или спрятанным в складках платья, но заколдованный меч, которым по легенде, можно убить дракона, в рукаве не спрячешь.
Кстати, а чего боятся драконы? Мы были уверены, что они неуязвимы. Раны на них заживают за считанные часы, яд на них не действует. При падении с лошади можно сломать шею, и от этого, скорее всего, любой дракон умрёт на месте. Значит, надо ждать, что будет повторение чего-то подобного. Что-нибудь рухнет, упадёт, снова понесёт лошадь…
Только на завтрашнем состязании не будет лошадей. Лучники станут стрелять по мишеням, и король будет лучником, а не мишенью. Если только не станут стрелять из толпы зрителей… Но вряд ли дракону повредит стрела, пущенная с расстояния в двести шагов. Да и лук в таком случае должен быть чудовищно дальнобойным, выше человеческого роста. С таким на ристалище попросту не пустят. Но расслабляться нельзя…
Остаток дня я не показывалась на глаза королю Рихарду, и через слуг передала, что к обеду и ужину не приду – мол, много дел по организации турнира Тут я ни соврала ни полсловом. Я, действительно, занималась только лишь подготовкой к завтрашнему состязанию. Ристалище должны были охранять не завтра с утра, а с сегодняшнего вечера, чтобы никто не принёс ничего подозрительного. Гвардейские патрули были увеличены в два раза, а к королю Рихарду приставлены двое шпионов из числа самых лучших и незаметных, которым было поручено охранять его величество и останавливать всех – просителей, почитателей, любвеобильных девиц…
Смерть короля могла не только озлобить племя драконов против Солерно. Смерть короля – это почти всегда гражданская война. У Рихарда не было наследника. Начнётся делёжка короны, драконы передерутся между собой, и человеческие лорды не останутся в стороне. Если уж за Солерно идут такие бои, то за трон верховного короля прольётся столько крови, что земля покраснеет.
В свои покои я пришла уже глубокой ночью, когда Хильдика уже спала. Не зажигая светильника, я на цыпочках прошла к кровати, сняла камзол и рухнула в постель, не раздеваясь. Сны в эту ночь мне снились странные, но совсем не тревожные – мы с королём Рихардом плавали голышом в море, а на небе светило солнце – огромное и рыжее, как апельсин.
Сон был приятный и тёплый, но проснувшись утром я вспомнила его с отвращением. Вот ведь – женская природа! Ничем её не истребишь. Умом понимаешь, что это глупо, но во сне всё равно увидишь голого мужика.
Хильдика всё ещё спала – я нарочно заглянула в её комнату. Хотела проверить, как там моя подруга. А то ещё соберётся снова топиться. Но её дыхание было ровным, правая рука лежала поверх молитвослова – похоже, вчера вместо ночи любви Хильдике досталась ночь покаяния. Ну и ладно, всё к лучшему. Всегда знала, что этот хвостатый змей – не пара благородной девице.
Я умылась, постояла у открытого окна, вдыхая всей грудью свежий морской воздух. Утро обещало быть хмурым, горизонт затягивали серые тучи, но это даже хорошо – не будет слепить солнце во время состязаний.
Тихонько одевшись, я, стараясь не шуметь, вышла из покоев, пока Хильдерика не проснулась. Потому что, наверняка, она станет спрашивать, что произошло на скачках. А я не хотела врать ей. И не хотела говорить правду. И не хотела слушать о том, что герцог Тюнвиль обиделся. На его обиды мне было совершенно наплевать. Особенно в свете последних событий.
Первым делом я проверила, как дела у тех, кто охранял самозванку. Тут всё было тихо – она сидела себе в комнате, вышивала и напевала, и выходила только к обеду и ужину, где была мила и любезна. Особенно с королём Рихардом. Они даже устроили шуточное состязание на куриной грудной косточке, разломив её пополам. Когда косточка сломалась, у короля оказался больший обломок, и король был очень этим доволен.
«Вот идиот», – желчно подумала я.
Впрочем, ни для кого не секрет, что рядом со смазливой женской мордашкой глупеют даже умнейшие мужчины. Что уж будет с похотливым драконом, и говорить не приходится.
Потом я выслушала шпионов, которые были приставлены находиться близ короля неотлучно. По их словам, никто за драконом не следил, ничего подозрительного они не заметили.
Потом я отправилась на ристалище и долго и дотошно проверяла патрули, охрану, и сама облазила все скамейки для простых зрителей. Никакого оружия или того, что можно использовать, как оружие, я не нашла. Но успокаиваться было рано.
Перед самым турниром я заглянула к самозванке. Она прихорашивалась перед зеркалом, наряженная в тёмно-синее шёлковое платье, и радостно обернулась, увидев в зеркале моё отражение.
– Неплохо выглядишь, – похвалила я её и шикнула на служанок: – Пошли вон!
Когда мы остались одни, самозванка уселась на стульчик, чинно сложив руки на коленях, и с готовностью взглянула на меня.
– Не догадываешься, зачем я здесь? – поинтересовалась я.
– Наверное, хотите сказать что-то очень важное, дорогой братец, – произнесла она невинным голоском.
– Необыкновенно важное, – подтвердила я и повторила: – Красивое платье.
– Вам нравится? – она так и расцвела. – А я думала, вам по душе оранжевый цвет.