Король драконов и Принцесса-Апельсин
Шрифт:
– Возможно, – согласился Тюнвиль, с удивлением глядя, как брат мечется туда-сюда. – А ты что так разбегался? Можно подумать, тебя это радует.
Рихард резко остановился и уставился в стену.
– Может, и радует, – проворчал он, а потом подошёл к окну, задумчиво глядя на ночное море.
– Поясни?
Тюнвилю пришлось ждать довольно долго, прежде чем Рихард ответил:
– Знаешь, у меня аж кровь кипит. С юности такого не припомню.
– Здесь жарко, сам жаловался.
– Не только потому. Солнце, много золота, но
– А, так ты себе нашёл новую забаву? – ухмыльнулся Тюнвиль во всю ширь рта. – Я думал, мы сюда за принцессой приехали, а тебе понравился её брат? Неожиданно.
– Что за дурацкие шутки?! – возмутился Рихард. – Кому может понравиться высокомерный сопляк, который по глупости ничего не боится? – потом прикоснулся к разбитой губе и добавил: – Но он забавен. И он единственный, кто посмел так разговаривать со мной.
– И этим покорил твоё сердце! – продолжал насмешничать Тюнвиль. – Ах, прости, я забыл, что у тебя нет сердца. Каменный жернов, если не ошибаюсь?
– Дурак, – беззлобно ответил Рихард и забарабанил пальцами по подоконнику. – Но представь только – какова же из себя принцесса Аранчия, если брат такой?
– Он сказал, что она набожна, смиренна и спокойна, как овца.
– Про овцу – не ври, – велел король. – Про овцу ни слова сказано не было. Но с таким братцем она должна быть светочем целомудрия и смирения. Наверное, боится ему слово против сказать. И уверен, ей до смерти надоели монастыри. Она будет счастлива, когда я увезу её из Солерно.
– Подожди, пока не увидишь этот светоч, – очень разумно посоветовал Тюнвиль.
– Ты же слышал, что про неё говорил стихоплёт, – осклабился король. – Он клянётся, что принцесса – само совершенство. И мне кажется, не врёт. Что-то мне подсказывает, что в этом городе меня ждёт судьба.
– Насколько я помню, ты говорил это всякий раз, когда отправлялся свататься.
– Сейчас всё по-другому, – не согласился король. – У меня предчувствие. Я увижу принцессу Аранчию – и найду своё сокровище! Такую женщину, которая будет мне под стать…
– Угу, – Тюнвиль многозначительно окинул брата взглядом.
– …красивая, целомудренная, – продолжал Рихард увлечённо, – королевских кровей. Она родит мне сына… Двух. Нет, трёх! И все будут – драконы! И я стану самым сильным правителем в этом мире!
– Угу, угу, – Тюнвиль заложил руки за голову и закрыл глаза.
– Что это ты размычался? – подозрительно спросил Рихард. – Или не веришь, что мне должно повезти? Повезло же Ги найти себе принцессу? И этому змеёнышу ди Амато! Ну, Лален не принцесса, конечно, но ему как раз, он сам незаконнорожденный… И даже Тевиш – дубина безмозглая – нашёл где-то девку королевских кровей. Так что и я найду. Уже нашёл, – он опять потёр ладони, предвкушая долгожданную встречу. – Принцесса-Апельсин! Подумать только – как в сказке. Помнишь, нам рассказывала сказку матушка?
– Ты ещё и детские сказки помнишь?
– А ты думал, у меня старческий склероз? – хмыкнул он. – Там принц тоже перебрал пару-тройку девиц, прежде чем нашёл ту, что всех лучше.
– По-моему, посыл у сказки совсем не такой, – засомневался Тюнвиль.
– Только я не позволю вить из себя верёвки, и от жемчужины, как эти идиоты, не откажусь, – король несколько раз кивнул и гулко стукнул себя в грудь кулаком.
– Это точно, – поддакнул Тюнвиль. – От жемчужины ты не откажешься даже под страхом смерти.
– Вот, ты меня прекрасно понимаешь, братишка, – с удовольствием сказал Рихард. – А значит… – он замолчал на полуслове, а потом выдохнул: – Силы небесные…
– С чего это ты решил помянуть небеса? – Тюнвиль удивлённо открыл глаза и приподнялся на постели. – Рихард? Ты слышишь?
– Ты только посмотри, – его брат подался вперёд, глядя в окно и вцепившись в подоконник так, что под пальцами хрустнул дубовый подоконник, – ты посмотри – там женщина! Купается в море, Тюн!
– Купается в море? – герцог скатился с постели и в одно мгновение оказался возле окна.
Теперь оба брата, толкаясь плечами, смотрели в море – туда, где по лунной дорожке вразмашку плыл бесстрашный пловец.
Плыл от города, между прочим, а не в город.
– Хорошо работает, – похвалил Тюнвиль, напрягая зрение, – и далековато от берега. Если надеется вернуться – и впрямь отменный силач.
– Там женщина! – Рихард чуть не облизывался, и глаза у него горели, как у безумца. – Клянусь тебе!
– Ты как разглядел на таком расстоянии?
– Шоры сними, братик, – расхохотался Рихард. – Я должен сейчас же узнать, кто она.
– Ты же не любишь ночное море, – напомнил Тюнвиль.
– Да плевал я на любое море, – Рихард начал срывать с себя одежду, не отрывая взгляда от водяной глади, казавшейся особенно чёрной по сравнению с серебром лунного света.
Тюнвиль наблюдал, как падают на пол рубашка и штаны, как улетают по углам сапоги, а потом подсказал:
– Только сразу не превращайся. Разворотишь всю башню, и принц поставит тебе это в расходы.
– Ты прав, – Рихард только что зубами не щелкал от предвкушения. – Заберусь на крышу. Оттуда удобнее взлететь.
– С крыши – другое дело, – одобрил брат. – Но как посмотрит на твои забавы принцесса Аранчия?
– А откуда она узнает? – оборвал его Рихард. – Ты ведь не скажешь? Всё, до утра меня не жди.
Поплевав на ладони, он полез в окно. В свете луны мелькнули голый зад, потом пятки, и вот уже Тюнвиль остался в комнате один.
Остановить Рихард он и не пытался, потому что знал – если брату что-то взбрело в голову, удержать его будет не под силу и трем драконам. Судьба пловца (или пловчихи) не особенно его заботила. Если человек настолько безумен, что решил бросить вызов морской стихии, пусть поборется и со стихией драконьей.