Король и Каролинка
Шрифт:
Через некоторое время все разошлись кто куда, договорившись на завтра о продолжении игры. Но Настя не ушла.
– - Я хочу к тебе в гости, -- сказала мне Настя.
Я смутился. Настино колдовство произвело сильное впечатление, и я был не уверен, хорошо ли такой персоне заходить к нам в дом. Она же волшебница и очевидно, что она, мягко говоря, нецерковная.
– - А ты в храм ходишь?
– - сказал я. Это был вопрос почти риторический.
– - Нет, -- сказала Настя серьезно.
– - Мне в храм нельзя. Но к тебе
– - Учил? Чему учил?
– - Волшебству.
– - Волшебству?
– - удивился я.
– - А ты не знаешь, Король?
– - Чего -- не знаешь?
Настя смотрела на меня молча.
– - Чего я не знаю?
– - повторил я чуть-чуть раздраженно.
– - Ты знаешь, -- сказала Настя уверенно.
– - Так говорил Дедушка. Ты знаешь, но не сознаешь.
– - Чего я не сознаю?
– - повторил я настойчиво. И вдруг ощутил гнев. Ощущение было несильное, но явственное. Я вдруг явно рассердился на Настю, сам не зная за что. Не сознавая.
Я попытался понять, откуда это чувство. Но в голову пришло только одно: зачем Настя упорно называет меня Королем. Это почему-то раздражало меня.
Настя молчала.
– - Ты лезешь не в свое дело, -- сказал я вдруг, неожиданно для себя. Я сам не знал, что это означает. Какое дело, и куда Настя лезет -- это было решительно непонятно. Я не знал, что это я сказал и зачем. Но я зачем-то сказал, да еще, приподняв голову, поглядев на Настю свысока.
– - Не сердись, Король, -- попросила Настя и опустила глаза.
Я немедленно смягчился и почувствовал себя виноватым. По какому праву я так грубо разговариваю с Настей?
– - Не называй меня Королем, -- властно сказал я по инерции, и спохватился.
– - Почему ты меня называешь Королем?
Настя засмеялась.
– - Ну, ты же победил, Король.
– - Ну, и что. Игра уже давно кончилась.
Я вдруг почувствовал, что эти слова опять прозвучали как-то странно. Наверное, лишним было слово "давно". Игра ведь кончилась только что. Я не знал, что заставило меня сказать так странно и напыщенно, как будто намекая на что-то: "игра давно кончилась". Как будто я в чем-то упрекал Настю.
– - Прости...
– - сказала Настя, и я почувствовал, что она чуть не сказала "Прости, Король" -- с трудом сдержалась. Но потом повторила твердо:
– - Прости. Эта игра была игрой для тебя.
Я вдруг опять беспричинно прогневался.
– - Что ты говоришь... лишнее, -- сказал я. И поправился:
– - Ты говоришь непонятные слова. Непонятные -- и потому лишние. Что ты хочешь сказать? Говори яснее, не намекай.
Против моей воли это прозвучало уже совсем грубо, как приказ. Я даже почувствовал, что у меня язык заплетается, будто я говорю не то, что хочу... Как будто неумело лгу -- вот на что это было похоже по неприятному ощущению. Я даже передернул плечами от этого ощущения.
Настя подняла глаза.
– - А ты на самом деле -- Король, -- сказала она тихо.
– - Ты спешишь, -- сказал я и испугался. Это уже были явно не мои слова.
Я
Это было дико, но это -- было.
И она меня давно знает.
Вот что, она наводит на меня транс, понял я. И делает это со страшной силой. Я невольно напрягся внутри -- я не хотел в транс. Но сопротивляться тут абсолютно бесполезно. Тут помогает только одно: надо молиться.
– - Прости... Король, -- сказала Настя, вдруг закусила губу и заплакала. Я заметил, как в глазах ее мелькнули самые настоящие слезинки, а потом Настя закрыла лицо руками.
– - Ну, ты чего, -- сказал я, совсем растерявшись. Я ощутил раскаяние, что довел девчонку до слез...
Потом я подумал, что это, наверное, волшебная хитрость?
Я опять попытался УВИДЕТЬ Настю, и опять ничего не вышло. Она была цельной, как моя Мама на экране. Она ничего не играла, просто была собой.
Настя отвернулась и молча пошла к моему дому. Я побрел рядом с ней в растерянности, гадая, что же это делается-то. Уже в подъезде, у двери лифта, сообразил: между прочим, вопрос о том, можно ли Насте заходить к нам в дом, остается открытым.
Двери лифта открылись.
– - Настя, -- сказал я твердо.
– - Я не хочу приводить тебя к нам домой. Родители не согласны.
И опять я ощутил, что говорю как-то странно. Что значило "родители не согласны"? Непонятно. То ли я имел в виду, что Мама не разрешила бы нецерковной Насте заходить к ним на квартиру. То ли, например, что мои родители не согласны между собой. То ли... что-то еще.
Двери лифта закрылись. Мы остались стоять на первом этаже. Настя не стала заходить в лифт.
Быстро глянув на меня исподлобья, она пошла к выходу.
– - Настя!
– - сказал я, вдруг сильно испугавшись, что она так и уйдет... навсегда.
– - Не сердись. Я спрошу их.
Настя остановилась и оглянулась. Лицо ее было добрым, глаза улыбались.
– - Не говори, -- сказала она.
– - Я сама приду.
И легко сбежала по ступенькам.
Секунду я боролся с почти непреодолимым желанием броситься следом за ней. Но это был бы уже совсем неприличный и непонятный поступок. Что это за чушь... как влюбленные какие-то. Жених и невеста.
Я поехал на лифте наверх, по дороге все еще пытаясь понять, что же это делается-то. И вдруг меня охватили чувства. Сильные чувства. Назвать чувства я не мог, и потому никак не реагировал, будто и не было никаких чувств. Как и подобает мужчине. Выйдя из лифта, я подошел к двери квартиры, достал из кармана ключ... и вдруг расплакался. Я плакал и думал, что плачу от радости, что наконец-то увидел Настю. Это было непонятное, но настолько сладкое и сильное чувство, что я перестал соображать и отдался переживанию.