Король казино

Незнанский Фридрих Евсеевич

Павлов закурил «Кент», глубоко затянулся, умолк.

И что же в-третьих? — прервала молчание Лариса.

Тоже факт, но факт, проливающий свет на суть гениальности Веста... Выпить, что ли?

Наливай, — Лариса кивнула на бутылку коньяка.

Павлов выпил, занюхал корочкой хлеба.

Вот почему ты в России, а не в каком-нибудь Рио-де-Жанейро, — усмехнулась Лариса.

Ты расскажи еще байку о русском агенте, кото­рый на ходу застегивает ширинку... В общем, так. Года полтора назад в своей квартире был повешен не­кий шулер Ильич. Седенький,

с бородкой клиныш­ком, в потертом пиджачке, встретишь — мелочишку подашь, если, разумеется, он руку протянет. Дело вел МУР, но и наши ребятки подсуетились. Висела на Ильиче валюта. Да и камушки у него водились. Игрок был классный, высокого полета...

Валюта пропала, камушки не нашли, убийц тем более. Так?

Л ты слыхала, чтобы хоть одно убийство, связан­ное с большими деньгами, было раскрыто? То-то и оно... Но дело не в этом. Нашли тетрадку, в которой Ильич записывал свои мысли. Редко, но записывал. К при­меру, прочитал я следующую запись. — Павлов выта­щил из кармана небольшой блокнот. — «Сегодня я встретил великого человека. Вскоре мир карт будет перевернут. Он не шулер и не игрок, он математик. Но долго ли проживет сей человек?»

Павлов снова закурил и вопросительно посмотрел на женщину.

Андрея надо спасать, — сказала Лариса.

Когда были получены сигналы об удивительной, почти беспроигрышной игре Роберта Веста, мне при­помнилась тетрадочка Ильича. Мои ребята походили, поездили, посмотрели на него, сели за столик и в не­сколько минут были ободраны как липки. А ты зна­ешь, что наши умеют держать карты в руках. На воп­рос, каким образом Вест очищает столы, все, как один, ответили, что это не человек, а какой-то компьютер. Или же инопланетянин... Что скажешь?

Мы не встречались с Андреем добрый десяток лет. Я помню его человеком несколько слабовольным, но в ситуациях, когда была задета его честь или честь друзей, он был всегда принципиален и тверд. Он был человеком добрым. Каким он стал теперь, я же не знаю.

Кажется, Лев Толстой сказал, что характер чело­века складывается до семилетнего возраста. Не думаю, что Андрей является исключением.

Не знаю, не знаю, — повторила Лариса. — Уве­рена в одном: он в опасности.

Если ты имеешь в виду этих господ, — ткнул в фотографии Павлов, — то можешь быть спокойна.

Городецкий никогда не выпустит из рук такую дойную корову, как Роберт Вест.

Альберт Георгиевич отпустит Веста на все четы­ре стороны, как только мы ему это настоятельно посо­ветуем.

По-моему, ты слишком самоуверен...

А что, разве я когда-нибудь ошибался?

Бывало.

Господин Городецкий зажат с двух сторон. В Ека­теринбурге он уже получил предупреждение от на­ших людей, а в Москве — от Вани Бурята.

Ваня прибыл в Москву?

Ваня сидит в Гонконге, но прибыли Антон Маев- ский и Михаил Сергеев — Майкл. С Багамских остро­вов. Прилетели и сразу же начали действовать. Одно казино у Рижского они уже взяли. По крайней мере, люди Попа оттуда ушли.

Бурят решился? Видимо,

пришло время... — то ли спросила, то ли уточнила Лариса.

Время подходит. У Фимы и Алика вскоре будут кислые физиономии.

А если Поп уберет Андрея?

За что? За то, что тот положил ему в карман мил­лион? И потом, Альберт Георгиевич — не Ваня Бурят. Он личность без уголовного прошлого. Делец, бизнес­мен, крутой, но не убийца. Мокрухи не признает.

Верующий. Большие деньги перевел на рестав­рацию храмов, — насмешливо улыбнулась Лариса.

Вот видишь. Верующий. А я и не знал. Но ты права — Андрей в опасности. И опасность эта грозит ему от людей Бурята, поскольку у Вани, сама знаешь, свои законы. Алик отпустит Веста, в этом можешь не сомневаться, а вот Ваня тут же подберет. Но почему не мы? Гении просто так на земле не валяются.

Теперь я поняла все.

А если поконкретнее?

Дойная корова должна сливать молоко в твой би­дон...

В наш, — быстро поправил ее Павлов.

И для этого я должна лечь в постель карточного гения?..

«Короля казино», — снова перебил Анатолий. — Так теперь называют твоего друга детства.

Отлично. В постель «короля». Не слишком ли ты категоричен, Павлов?

Разве я говорил, что обязательно ложиться в по­стель?

Понять нетрудно. Мы — люди взрослые.

Каждый волен понимать сказанное в меру соб­ственной испорченности.

Лариса с видимым удивлением посмотрела на Ана­толия и вдруг громко, заразительно рассмеялась.

Ну ты даешь! — покачала она головой. — Где телефон?

Пожалуйста.

Павлов переписал из блокнота номера двух телефо­нов, протянул Ларисе.

Позвоню позже.

Но лучше сегодня.

Предположим, мы встретимся. О чем я должна вести разговор?

Ты видела когда-нибудь, как глушат рыбу? — подумав, спросил Анатолий.

Нет.

Озеро или река под темным прозрачным льдом...

Под темным или прозрачным?

Вода темная, а лед белый. И сквозь него, как через затемненные очки, видны силуэты плавающих рыб. Вы­бирают наиболее крупных и колотят деревянной коло­тушкой по льду. И тут же пробивают лунку. Оглушен­ная, ничего не понимающая рыбина, килограммов эдак под пять, всплывает, ее подхватывают сачком и — на берег. Она быстро приходит в себя, начинает биться, но дело уже сделано. И рыбине один путь — в уху.

Страшноватая историйка...

Но ты же любишь уху, особенно налимью! Ду­маю, ты должна говорить с ним откровенно.

Совсем откровенно?

Люди приходят к власти различными путями. Интриги, деньги, подкуп, взятки — все идет в дело, если ясна и благородна конечная цель. Твой путь, Ла­риса Ивановна...

Не будем вспоминать про мой путь, — Лариса резко оборвала Павлова.

Ты спросила, я ответил, — хмыкнул Анатолий, глянул на часы и встал. — Мне пора.

Возле машины, когда Анатолий уже включил дви­гатель и собирался хлопнуть дверцей, Лариса сказала:

Ты подал мне хорошую мысль. Спасибо.