Король Матиуш Первый. Антось-волшебник
Шрифт:
На другой день в газетах появились фотографии Иренки, куклы и пожарных, которые тушат пожар. Распространились слухи, будто король Матиуш очень любит смотреть на пожары. Кто-то даже написал в газету, что готов поджечь свой дом, лишь бы доставить королю удовольствие. А девочки засыпали Матиуша просьбами подарить им такие же куклы. Канцлер пришёл в ярость и строго-настрого запретил статс-секретарю показывать Матиушу эти письма.
Три дня перед магазином толпился народ: всем хотелось поглазеть на королевский
Но в городе ещё долго толковали про диковинную куклу, которую король Матиуш подарил Иренке.
Матиуш вставал в семь часов утра, умывался, одевался, сам чистил ботинки и убирал постель. Такой порядок завёл при дворе его прадед, отважный Павел Завоеватель. Потом Матиуш выпивал ложку рыбьего жира и садился завтракать. На завтрак отводилось шестнадцать минут тридцать пять секунд. Так постановил великий дед Матиуша – добрый Юлиуш Благонравный. После завтрака Матиуш принимал министров в тронном зале – холодном и нетопленом. Прабабушка Матиуша, Анна Праведная, ещё будучи ребёнком, однажды так сильно угорела, что её еле-еле спасли. И вот в назидание потомству записали в королевской хронике: «Отныне и впредь в течение пятисот лет в тронном зале не делать печей».
Восседает Матиуш на высоком троне и от холода щёлкает зубами, а министры по очереди докладывают, что происходит в государстве. Известия, как правило, малоутешительные, поэтому слушать неинтересно.
Министр иностранных дел сообщал, кто хочет с ними жить в мире, а кто – воевать, но говорил он так заумно и путано, что Матиуш ровным счётом ничего не понимал.
Военный министр перечислял, сколько крепостей обветшало, сколько вышло пушек из строя, сколько больных солдат.
Министр железных дорог доказывал, почему необходимо купить новые паровозы.
Министр просвещения жаловался: дети плохо учатся, опаздывают в школу; мальчики тайком курят, вырывают страницы из тетрадок, дерутся, бьют стёкла, швыряются камнями, а девочки дуются и ссорятся.
Государственный казначей сердито заявлял: королевская сокровищница пуста и покупать новые паровозы и новые пушки не на что.
После этого Матиуш час гулял в парке. Но что за радость гулять в одиночку? И он с удовольствием возвращался во дворец и принимался за уроки. Учился Матиуш хорошо. Он понимал: невежде трудно быть королём. И быстро научился подписываться замысловатой закорючкой. Кроме того, он ещё занимался французским и другими иностранными языками на случай, если придётся ехать в гости к чужеземным королям.
Матиуш учился бы ещё лучше, если б можно было спрашивать обо всём, что приходит в голову. Например, он долго размышлял, как бы изобрести увеличительное стекло, которое воспламеняет порох на расстоянии. Изобрести и объявить всем королям войну, а накануне генерального сражения взорвать неприятельские пороховые склады. И победа обеспечена. Ведь ни у кого не осталось бы и крупицы пороха. И он стал бы самым могущественным королём на земле. Но когда он поделился своими мыслями с учителем, тот пожал плечами с кислой миной и ничего не ответил.
В другой раз он спросил, почему сыну от отца не передаются ум и знания? Стефан Мудрый, отец Матиуша, был очень умный. Королевскую власть Матиуш от него унаследовал, а вот учиться приходится с азов, и ещё неизвестно, будет ли он знать столько, сколько отец. А как было бы здорово получить в наследство заодно с короной и троном от прадеда Павла Завоевателя мужество, доброту от Юлиуша Благонравного, от отца – ум и знания.
Но на этот
Мечтал Матиуш и о шапке-невидимке. Надел шапку-невидимку – и иди куда хочешь: никто тебя не увидит. Лёг бы днём в постель, сказав, что голова болит, выспался бы, а ночью отправился бродить по городу, витрины смотреть, в театр сходил бы.
Папа с мамой однажды взяли его с собой в театр на премьеру. Но он был тогда совсем маленький и ничего не понял. Помнит только, что было очень интересно.
Будь у него шапка-невидимка, выбежал бы он за дворцовые ворота к ребятам, познакомился бы с Фелеком. И во дворце заглянул бы во все закоулки. На кухне посмотрел бы, как разные кушанья готовят, в конюшню к лошадям прокрался и всюду, куда его не пускают.
«Странно! – скажете вы. – Почему королю запрещают такие пустяки?» Но дело в том, что короли обязаны строго соблюдать этикет. Этикет – это правила поведения, принятые при дворе, которые передаются из поколения в поколение. И захоти какой-нибудь король-выскочка сделать что-то по-своему, его перестали бы бояться и уважать. Сказали бы: он уронил королевское достоинство и не чтит память своего великого отца, деда, прадеда! Поэтому, если король задумал ввести какое-нибудь новшество, он обращается к церемониймейстеру, который следит за соблюдением этикета и точно знает, что королям можно делать, а чего нельзя.
Как известно, Матиушу по этикету отводилось на завтрак шестнадцать минут тридцать пять секунд, потому что так поступал его дед. Тронный зал не отапливался – такова была воля его прабабушки. Но прабабушка давно умерла, и её не спросишь: можно ли поставить в зале печку?
Из-за любого пустяка, если это касается королевской особы, созывают министров, и они долго с умным видом совещаются. Так было с прогулкой Матиуша. И волокита отбивала всякое желание о чём-нибудь просить.
А Матиуш оказался ещё в худшем положении, чем его предки: этикет-то рассчитан на взрослых, а не на детей! Поэтому церемониймейстеру волей-неволей пришлось немного отступать от строгого, чопорного этикета. Так, вместо сладкого вина Матиушу давали две ложки противного рыбьего жира, а вместо газет приносили книжки с картинками.
Конечно, знай Матиуш столько, сколько отец, или имей он шапку-невидимку, тогда, может, и стоило быть королём. А так что? Уж лучше бы родился он обыкновенным мальчиком, ходил бы себе в школу, вырывал страницы из тетрадок да кидался камнями. «Хорошо бы поскорей научиться писать и послать Фелеку письмо. Фелек ответит, и получится, будто мы разговариваем», – подумал Матиуш.
И с тех пор он стал особенно старательно переписывать из книжки стишки и рассказы. Он бы даже гулять не ходил, если бы позволили. Но опять мешал этот проклятый этикет: из тронного зала полагалось идти в парк. Двадцать лакеев стояли наготове, чтобы распахнуть перед юным королём дверь. Откажись Матиуш в один прекрасный день от прогулки, двадцать лакеев остались бы без дела.
«Тоже мне, работа – дверь открывать!» – скажет несведущий человек. И вот, чтобы никто не подумал, будто у дворцовых лакеев райская жизнь, придётся рассказать, что… по утрам они принимают холодную ванну, потом придворный парикмахер причёсывает их, бреет, подстригает усы и бороды. Потом они тщательно чистят свою одежду, чтобы ни пылинки, ни пушинки не пристало. Триста лет тому назад, в царствование Генриха Свирепого, какая-то безмозглая блоха возьми да прыгни с ливреи своего хозяина на королевский жезл. Неряхе-лакею отрубили голову, а гофмейстер лишь чудом избежал казни. И с той поры дворецкий в одиннадцать часов семь минут проверяет, чистые ли у лакеев уши, шея, руки, а в тринадцать часов семнадцать минут является церемониймейстер. За незастёгнутую пуговицу полагалось шесть лет тюрьмы, за небрежную причёску – четыре года каторжных работ, за неловкий поклон – два месяца заключения на хлебе и воде.