Король Матиуш Первый. Антось-волшебник
Шрифт:
Матиуш проснулся с головной болью. Ныла ушибленная нога, спина, болели глаза. Руки были липкие, грязные, и нестерпимо чесалось всё тело.
– Вставайте, зайцы, похлёбка остынет!
Матиуш, не привыкший к грубой солдатской пище, с трудом проглотил несколько ложек.
– Ешь, брат, что дают! Разносолов не будет, – уговаривал его Фелек, но это не подействовало.
– Голова болит.
– Слушай, Томек, не вздумай болеть… – тревожно зашептал товарищ. – На войне болеть не полагается.
Вдруг Фелек
– Старик был прав, – пробормотал он, – уже грызут, проклятые… А тебя не кусают?
– Кто? – спросил Матиуш.
– Кто-кто! Блохи. А может, и похуже что. Старик сказал, на войне страшны не пули, а эти паразиты.
Матиушу пришла на память история злополучного королевского лакея, и он подумал: «Интересно, как выглядят эти насекомые, которые привели в такую неистовую ярость моего великого предка». Но предаваться размышлениям было некогда.
– Ребята, прячьтесь, поручик идёт! – раздался вдруг голос капрала.
Их затолкали в угол и прикрыли сверху шинелями.
После проверки обмундирования кое у кого обнаружили лишние вещи. Один солдат, по профессии портной, взялся от нечего делать сшить для наших добровольцев солдатскую форму.
Хуже обстояло дело с сапогами.
– Послушайте, ребята, вы всерьёз решили воевать?
– А то как же?
– Пешком придётся много топать – вот что. Поэтому после винтовки для солдат главное – сапоги. Пока ноги целы – и горюшка мало, а пятку натёр – пропащий ты человек. Крышка тебе. Каюк.
Солдаты лениво переговаривались, а поезд медленно продвигался вперёд. По часу и больше простаивал он на станциях. Чтобы пропустить эшелон поважней, их отводили на запасный путь. Случалось, возвращали назад на станцию, которую они только что покинули, а то и останавливали в чистом поле, за несколько километров от жилья.
Иногда солдаты пели песни, в соседнем вагоне кто-то играл на гармошке. На стоянках даже плясали. Для ребят, которым не разрешалось выходить из вагона, время тянулось особенно медленно.
– Не высовывайтесь, поручик идёт! – слышалось то и дело.
Матиуш чувствовал себя таким усталым и разбитым, будто по крайней мере в пяти сражениях побывал. Хотелось спать, но мешал зуд; выйти на свежий воздух нельзя, а в вагоне душно.
– Знаете, почему мы так долго стоим? – спросил один солдат, весёлый, бойкий парень, который всегда приносил свежие новости.
– Небось мост взорван или пути повреждены.
– Мосты наши охраняют – будь здоров!
– Значит, угля не хватило, не рассчитали, сколько потребуется.
– Может, диверсанты паровоз испортили?
– Вот и нет! Все эшелоны задержаны, потому что королевский поезд должен проследовать.
– А кто же, чёрт побери, поедет в нём? Уж не Матиуш ли, наш король?
– Только его там не хватало.
– Не нашего ума это дело.
– Теперь короли на войну не ездят.
– Другие не ездят, а Матиуш вполне мог поехать, – вырвалось у Матиуша, хотя Фелек дёрнул его за рукав.
– Все короли хороши. Может, в старину иначе было…
– Откуда мы знаем, как было в старину? Тоже небось лежали под периной и дрожали, только никто этого не помнит, вот и сочиняют всякие небылицы.
– А зачем им врать?
– Тогда скажи: кого больше погибло на войне – королей или солдат?
– Король один, а солдат много.
– А тебе одного мало? И с ним-то хлопот не оберёшься.
Матиуш не верил своим ушам. Значит, это враньё, будто народ, особенно солдаты, души в нём не чают? Ещё вчера он полагал, что инкогнито необходимо, не то от избытка чувств ему могут причинить телесные повреждения, а сегодня понял: узнай солдаты, кто он, это не вызвало бы у них никакого восторга.
Чудно: солдаты едут сражаться за короля, которого не любят.
Больше всего Матиуш боялся, как бы не стали ругать его отца. Но нет, его даже похвалили:
– Покойный король не любил войны. Сам в драку не лез и народ не гнал на убой.
У Матиуша отлегло от сердца. Приятно услышать доброе слово об отце.
– Чего королю на войне делать? Поспит на земле и расчихается. И блохи его заедят. А от запаха солдатских шинелей голова разболится. Больно кожа у них нежная и нюх деликатный.
Матиуш во всём любил справедливость, поэтому внутренне с ними согласился. В самом деле, поспал вчера на земле, а сегодня из носа течёт, голова болит и зудит всё тело.
– Поехали! – вдруг крикнул кто-то.
Поезд тронулся и стал набирать скорость. И так всегда: скажет кто-нибудь – поезд, мол, простоит долго, а он неожиданно тронется. Солдаты вскакивали на ходу, а некоторые отставали от своего эшелона.
– Наверно, учат нас не зевать, – предположил кто-то.
Подъехали к большой станции. Так и есть: ждут прибытия какой-то важной персоны. На перроне флаги, почётный караул, дамы в белых платьях, двое детишек с огромными букетами.
– Королевским поездом на фронт едет сам военный министр.
Эшелон отвели на запасный путь, и там он простоял всю ночь. Матиуш, голодный, измученный, опечаленный, спал без сновидений как убитый.
На рассвете приказали мыть и чистить вагоны. Поручик сам за всем присматривал и всюду совал свой нос.
– Надо, ребята, спрятать вас, не то скандал будет.
И вот на время уборки Матиуша с Фелеком пристроили в убогой будке стрелочника.
Жена стрелочника, женщина сердобольная, запричитала-заохала: ей от души было жаль мальчишек. Кроме того, её разбирало любопытство. «У малых ребят скорей, пожалуй, что-нибудь выведаешь», – думала она.