Король медвежатников
Шрифт:
Комиссар нахмурился:
— Я верю фактам, мсье Родионов. Вы знаете, что это была за мастерская?
— В ней не было ничего особенного. Обычная мастерская художника!
— Как сказать. Дело в том, что это была не просто мастерская, — Лазар сделал заметную паузу. — В ней изготавливали фальшивки. И причем весьма приличного качества. А покойный художник, как мне думается, был одним из тех, кто изготавливал эти фальшивки. Вот только непонятен мотив его убийства. У русских есть такая пословица: зачем убивать курицу, которая несет золотые яйца?
Савелий молчал.
Не дождавшись ответа, комиссар продолжал:
— Вам не кажется
— Не приходило, — сквозь стиснутые челюсти ответил Савелий.
— Признаюсь откровенно, я не думаю, что вы можете пойти на убийство. Это не ваш стиль. Только прошу не перебивать меня… Ограбить банк — это да! Здесь вы непревзойденный мастер и сделаете это настолько чисто, что после себя не оставите и малейших следов. Но вас совершенно невозможно представить в образе «мокрушника». Впрочем, вы можете убить человека, если лично вам будет угрожать какая-нибудь смертельная опасность. Как говорится, в этом случае у вас рука не дрогнет. Но здесь особый случай, художник был убит ударом по затылку, очень коварно и жестоко. Это не ваш стиль! Скорее всего, вы пристрелили бы его…
— Спасибо за лестный отзыв, — усмехнулся Савелий Родионов.
— …По тому, что произошло в этой мастерской, можно сразу сказать, что своему гостю он доверял. Может быть, вы меня просветите, что за личность был покойный художник?
Савелий поморщился:
— Не имею ни малейшего понятия.
Пальцы комиссара беспокойно забарабанили по столу. Было похоже, что он принимал какое-то решение.
— А по моему мнению, вы очень много знаете. Если с вами произойдет какая-нибудь неприятность… то вы потеряете для меня интерес как свидетель. — Савелий сдержанно улыбнулся. — А мне бы этого очень не хотелось. Знаете, как мы поступим… — Лицо комиссара приняло задумчивое выражение. — Мы вас просто изолируем.
Савелий невольно хмыкнул:
— Вы что же, решили посадить меня под домашний арест?
Комиссар безнадежно махнул рукой:
— Все это хлопотно! Для этих целей нужно специально держать штат людей, которых у меня попросту нет. Опять же, это дополнительные траты, которые мне никто не позволит. Это на первый взгляд кажется, что наша криминальная полиция очень богата, а на самом деле мы бережем каждый сантим. Уж поверьте мне! — Комиссар горестно вздохнул. — Вы просто не представляете, какие траты происходят в нашей системе. Ну, представьте, жалованье выплатить нужно, — принялся загибать он пальцы, — филерам тоже нужно платить. Иначе они просто перестанут работать! Агенты тоже хотят кушать. Для своих нужд мы пользуемся экипажами и поездами, а это опять дополнительные расходы. А если мы станем держать вас под домашним арестом, следовательно, при вашей особе должны находиться двое, а то и трое наших инспекторов. Столоваться они будут отдельно. Опять траты! Поймите, мсье Родионов! И поэтому мы поступим гораздо проще, мы вас арестуем! Именно для этой цели я привел с собой вот этих милых господ, — кивнул он в сторону двери, где стояли громилы. — Только, пожалуйста, ради бога! — сцепил он в замок ладони, — не делайте глупостей. В карманах у каждого из них по огромному пистолету. Поверьте мне, они не растеряются, если вы попытаетесь бежать или тем более захотите придушить их.
Стараясь сохранять спокойствие, Савелий спросил:
— И
— О, мсье Родионов, вам очень повезло! — восторженно воскликнул комиссар Лазар. — Для задержанных там просто великолепные условия. Где-то я вам даже завидую, — мелко хихикнул комиссар. — Я изрядно наслышан о ваших российских тюрьмах. Говорят, что заключенным у вас надевают ошейники с длинными шипами наружу. В них невозможно не то что спать, даже прислониться куда-нибудь. Это просто какой-то кошмар!
— Не знаю, — поморщился Савелий, — мне не приходилось бывать в российских казематах!
Комиссар, не замечая ироничного тона Родионова, продолжал:
— А я вот знаю, что арестантам у вас бреют половину головы. — Он вновь мелко захихикал. — Представляю, какая это прическа!
— К чему вы мне все это рассказываете?
— Еще у вас прикрепляют к лодыжке цепь с чугунным двухпудовым ядром. Вот заключенный и таскает всюду с собой эту ношу. У нас во Франции все как-то по-простому, что не так, сразу под гильотину! Хе-хе-хе!
Юмор комиссара Савелий оценил скупо, едва лишь улыбнувшись.
— А вы, оказывается, шутник.
— Как и все французы, — честно признался комиссар Лазар. — Люблю посмеяться, хорошо поесть, ну и, конечно, выпить. Но с вами я совершенно искренен, — приложил он ладонь к груди. — Камера настолько замечательная, что я бы и сам там провел с недельку. Спрятался бы от жены. Хе-хе-хе! Но не могу, — вдруг мгновенно собрался он, сделавшись необыкновенно серьезным. — Дела! — Комиссар Лазар поднялся: — Прошу вас, мсье Родионов, нам пора в тюрьму!
Странно, конечно, но, пока они бежали, громила выглядел значительно ниже. А теперь, распрямившись, он показался Георгию необычайно высоким. Сросшиеся черные брови, густая щетина на широких скулах делали его лицо зловещим. В общем, настоящий российский уголовный типаж, какой можно встретить в любой подворотне. Вот сейчас тюкнет кирпичиком по темечку, вывернет карманы и сгинет в неизвестность.
Неприятно было осознавать это, но Чернопятов почувствовал, как кожа на его скулах натянулась, и лицо вдруг предательски застыло.
— Значит, вы… от организации? — выдавил Чернопятов, жалко улыбнувшись.
Следовало бы прибавить в голос побольше живости, но язык сделался неповоротливым и больше напоминал неподъемное бревно.
Громила улыбнулся:
— А что это у тебя лицо-то перекосило, барин? Уж не со страха ли?
Шутку полагалось оценить и улыбнуться во весь рот, но это получилось у Георгия скверно. И все-таки повод для оптимизма есть. Хотя бы потому, что он пока жив. И резать его как будто не собирались. А может быть, просто хлопотное дело откладывалось на неопределенное время?
— Вам показалось.
Громила поднял палец, внушительно потряс им перед носом у Чернопятова, после чего веско изрек:
— Мне никогда и ничего не кажется, барин. А ты хитер! — восхищенно протянул он.
— О чем это вы? — испуганно протянул Чернопятов, отступив на полшага.
— Ну, прямо как тот колобок, «я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, я и от тебя уйду!» — Неожиданно лицо его, еще минуту назад светившееся доброжелательностью, скривилось в злобную гримасу. Слепив кукиш, он смачно плюнул на него, после чего сунул под нос Чернопятову. — Видал?! А? Какой он у меня красавец! — любовно со всех сторон осмотрел детина фигу. — Ишь чего надумал. От меня не уйдешь!