Король Руси
Шрифт:
Итальянские гости, что выступили в поход с Иоанном, откровенно скучали. Речная битва их немало впечатлила и стала поводом для оживленных дискуссий, идущих до сих пор. Сейчас же ничего интересного, по их мнению, быть не могло, потому что штурм как способ ведения боевых действий в Европе применялся очень мало в эти годы. Да и Руси в общем-то. Люди больше уповали на осады. Штурмовать-то штурмовали, изредка, но это те еще риски. Да и какой штурм в условиях Иоанна? Ведь не было с ним ни бомбард, ни требучетов, ни инженеров для подведения мин[2]. Однако они
Поняв, что татары заинтересованы в союзе, он начал действовать.
Выкатил свои шесть «саламандр» к воротам на южной стороне посадской стены и без всякого промедления начал стрелять. Но не картечью, а ядрами. Заряды были не очень мощные из опасений за крепость стволов, а снаряды не отличались особым весом. Однако стреляли они по деревянным створкам. И от тех только щепки летели. Да, ворота были окованы и довольно крепки. Однако ядра пробивали дыры в деревянном поле воротин. Не каждый раз пробивали, правда. Иной раз били в усиленную оковкой часть, сильно проминая ее. Но все одно — с каждым таким попаданием прочность ворот уменьшалась.
Ахмад отдал необходимые распоряжения, но остался при короле. Ему было интересно посмотреть и на артиллерию, и на то, что случится потом. Конница же татарская рассыпалась по округе и перекрыла все пути отхода из города, завершая блокаду.
— Нравится? — Спросил Иоанн, кивнул на пушки.
— Добрая вещь. Были бы у меня такие… — начал он было говорить, да осекся.
— Русь была бы твоей?
— И это тоже.
— Если наш союз будет добрым и крепким, я продам тебе несколько таких орудий, обучу твоих людей ими пользоваться да стану продавать припасы для огненного боя.
— А не боишься, что если не я, то мой сын их против тебя повернет?
— Ха. Волков бояться в степь не ходить. — Усмехнулся Иоанн, намекая на традиционную для степи символику. А потом, после небольшой паузы продолжил. — Ты ведь знаешь, что против меня большие силы собирают.
— Конечно, — кивнул Ахмад. — И меня приглашали.
— Почему же отказался?
— Алексин.
— Неужели испугался?
— Обижаешь, — фыркнул хан. — Нет. Бог тебе благоволит в войне. Это и дурной увидит. В Алексине ты так меня побил. Потом, как ситуация поменялась, под Москвой литвинов иначе. И всюду выбираешь тот способ, чтобы победить. Вот я, подумав, и не стал заключать союза с теми, кто без всякого сомнения проиграет.
— Это лестно слышать, — кивнул вполне серьезно Иван и, заметив где-то сбоку быстрое движение черных перьев, подставил руку под лапы ворона. Птице надоело смотреть издалека, и она решила приблизиться к Иоанну и тому, с кем он беседовал. — Сейчас в меня мало кто верит.
— Слышал я про воронов твоих. Но не верил. — Покачал головой Ахмад, рассматривая любопытную мордашку изрядно отъевшегося и довольного жизнью ворона. — Что же до не верят… Вспомни, как Филипп думал, отправляя тебя в Новгородские земли? Что, сильно верил в твои успехи? Не обращай внимания. Бог явно на твоей стороне… И на моей, коли союза с тобой держаться стану…
Тем временем
Небольшая тележка-двуколка со скромного размера окованным бочонком. Вот его-то и тащили бойцы, прикрываясь щитами.
Рывок. И они подошли к воротам.
Поджог короткого фитиля. Толчок тележки несильный.
И бойцы забегают за угол башни.
Бабах!
А дружинники уже рвутся на приступ. Бегут. Причем в этот раз впереди сотенные, выхватившие свои кончары. Считай длинные граненые штыки с удобной ручкой.
Ворота. Прорыв вперед. Занятие плацдарма по сторону ворот.
Два десятка дружинников рвутся в надвратную башню, заботливо принимая контуженного. Тот открыл дверь из башни наружу и пытается понять, что происходит. Но поздно. Кончар пробил его пузо и тело, отброшенное ногой дружинника, стало сползать по стене… Минуты не прошло с момента вторжения дружинников в надвратную башню, как бойцы, изготовившиеся поливать кипятком сверху московские войска, были полностью перебиты.
Защитники Переяславля-Рязанского попытались контратаковать. Но слишком медленно они собирались с силами. Уже подтянулись пикинеры и аркебузиры. Из-за чего сходу натолкнулись на прочную «скорлупу» из дружинников в первых рядах, пикинеров за ними и аркебузиров, что старались постреливать из-за этого заслона, опираясь на всякого рода бочки и прочие оперативные возвышения.
Прошло едва четверть часа с момента первого выстрела «саламандры», как защитники города отступили в кремль, бросив защищенный посад на произвол захватчиков.
— О-ля-ля! — Только и воскликнул неаполитанский офицер, наблюдавший этот прорыв. Ему не составило труда спроецировать эти действия на Италию. Он даже догадался, зачем Иоанн бочку в воротах взорвал, прекрасно представляя действия близкого порохового взрыва на людей. Видел как-то разрыв бомбарды и ее последствия.
— Это что, — заметил Иоанн. — Сейчас тру-ля-ля будет. Впереди кремль с перепуганными людьми.
— Также будете брать?
— Если я правильно все рассчитал, то все пройдет намного интереснее…
Так оно и получилось.
Когда бойцы московского войска появились у первых же ворот рязанского кремля, то с королем резко возжелали пообщаться бояре. Так что, получаса не прошло, как они выдали связанную Великую княгиню Анну Васильевну и детей ее.
Схема, предложенная нашим героем, была точно такой же, что и в Новгороде. Имущество противников Москвы идет в руки сторонников. Противники же выезжают на поселение в Юрьев-Камский. Ну и в качестве вишенки на торте — город присягает королю, входя в его вотчину. И платит виру. Крупную виру в добрые тридцать тысяч рублей новгородским счетом. Тетка же с детьми отправляется в почетный плен московский.