Король серых
Шрифт:
Но для Джеремии в тот момент имело значение другое: в автобусе есть пассажиры. Их присутствие должно было вернуть его к реальности. Кроме работы, ничто так не приводит в чувство, как поездка на чикагском городском транспорте.
«Я должен найти автобусную остановку», — подумал он.
— Черт побери!
Городской пейзаж снова изменился. Джеремия стоял в каком-то другом месте. Было довольно светло — ровно настолько, чтобы появились тени и можно было различить очертания предметов. Тротуар у него под ногами был подозрительно мягким, упругим, и потому каждый шаг давался Джеремии с трудом. Вокруг высились
Уголком глаза Джеремия заметил какое-то движение. Он резко повернулся на одном месте, ожидая, быть может, что из канализационного люка появится голова Лохнесского чудовища. Вместо этого его взору предстал подвижный, точно змей, указательный столб. В отличие от зданий он извивался с удивительной живостью и вообще вел себя, как щенок, который только что вернулся к хозяину. Джеремия, хоть и был далек от мысли приласкать его, подошел ближе и попытался прочесть, что написано на указателе. Поймав вывеску в фокус, он не без труда разобрал название автобусной остановки.
— Джеремия, храни вниманье! Любая мысль — опасное деянье!
За спиной у него стояла Каллистра, такая же прекрасная и пылкая, как в тот момент, когда он оставил ее. Но теперь его мысли были заняты другим. К некоторым людям озарение приходит слишком поздно, но в данном случае Джеремия, похоже, начинал постигать смысл происходивших с ним злоключений.
«Это же я сам! Я сам совершаю все это!»
Если так, из этого безумного предложения можно извлечь некую пользу. Теперь ни поезд, ни автобус были ему ни к чему. Стоило Джеремии лишь захотеть, и он мог оказаться где угодно. Где угодно…
Искушение пересечь океан было велико, но Джеремия отдавал себе отчет, что, поддавшись ему, еще больше погрязнет в царстве Серых. Арос и ворон только этого и ждали. Пока он оставался частью их мира, они могли использовать его и манипулировать им по собственному усмотрению. Только если ему удастся найти обратную дорогу в реальный мир, они оставят его в покое. Только тогда он будет в безопасности. Там, в реальном мире, они будут лишь иллюзиями, настоящими тенями, без всякой глубины.
Так же, как и Каллистра.
Эту мысль он так и не додумал до конца, поскольку в этот момент из-за темного угла выехал автобус и направился к остановке. Путешествовать путем Серых было бы значительно быстрее, но человеку полагается ездить на автобусах. Джеремия встал на обочине и помахал рукой водителю. Автобус начал тормозить.
— Ты не ведаешь, что творишь! — воскликнула Каллистра. Она хотела схватить его за руку, но он увернулся, не переставая махать водителю.
За рулем сидела тучная шатенка: учитывая близость остановки, автобус ехал еще довольно быстро. Лучи фар выхватили из мрака размахивающую руками фигуру.
— Что она выделывает?
Похоже, водитель и не думала останавливаться. Джеремии даже показалось, что автобус начал набирать ход.
Хрупкая, но сильная ладонь легла ему на плечо.
— Джеремия, то, что ты видишь, — это не то, что есть на самом деле! Ты не можешь…
Джеремия
На него с ревом летел автобус; фары безжалостно слепили глаза. Тодтманн закричал и закрыл лицо ладонями, надеясь, что кончина его будет, если и не безболезненной, то по крайней мере быстрой. Вряд ли можно назвать безболезненной смерть под колесами автобуса.
Он слышал лишь рев двигателя. Ни визга тормозов, ни гудка. Женщина-водитель даже не заметила его. Ему было суждено стать еще одной строчкой в статистике дорожных происшествий…
Все эти мысли мелькнули в какую-то долю секунды, а тем временем рокот двигателя начал стихать.
Джеремия открыл глаза. Автобуса перед ним уже не было. Он не сразу сообразил, что шум теперь доносится с другой стороны. Автобус находился в двух кварталах от него и продолжал стремительно удаляться.
Все еще дрожа всем телом, он устремил смятенный взор на Каллистру, надеясь получить от нее объяснения.
— Мы — то, из чего сделаны сны, — торжественным тоном изрекла призрачная красавица. — Тени. Без сущности.
— Но я не один из вас! — вскричал Джеремия, вскакивая на ноги и возвращаясь на тротуар. — Я человек! Я настоящий! — Он ударил себя кулаком в грудь. — Я дышу! Я живу! — Правду сказать, большую часть жизни он просто существовал, но даже это было лучше того, что ему предлагали. — Я совсем не такой, как вы!
Последние слова сорвались с его губ прежде, чем до него дошел заложенный в них смысл.
Джеремия судорожно сглотнул, подыскивая подходящие случаю извинения, но ему ничего не приходило в голову.
— Но ты теперь часть нашего мира, — возразила Каллистра; казалось, она ничуть не уязвлена его словами. Она снова протянула к нему руку: — А остальное все не значит ничего…
— Но ведь должен же быть выход!
— Джеремия, не застревай на этом, — с мольбой в голосе произнесла она, делая к нему шаг.
Что бы ни было у нее на уме, какие бы цели она ни преследовала, ее красота сводила его с ума. Одного этого было почти достаточно, чтобы он доверился ей, — этого и чего-то еще, что подсказывало, что за ее красотой кроется нечто большее. Что-то не Серое.
— Возьми мою руку, Джеремия…
Он покорно подал ей руку.
Сразу вслед за этим Джеремия заметил, что тени за спиной Каллистры стали глубже и теперь медленно приближаются к ним.
С красноречивым стоном отчаяния Джеремия схватил Каллистру за руку и притянул к себе. В то же время мозг его лихорадочно работал: он пытался вспомнить такое место — желательно подальше, — где им лучше было бы сейчас оказаться.
Будь он в тот момент в состоянии рассуждать более здраво, едва ли его выбор пал бы на помещение «Вечного залога», однако старые привычки — вещь стойкая, и в следующее мгновение он обнаружил, что стоит посреди знакомого лабиринта офисов-каморок и прижимает к груди свою черноволосую колдунью, словно над ними кружит целая стая воронов. Контора была ярко освещена, однако в рабочих отсеках не было ни души. Джеремия взглянул на висевшие на стене часы и увидел, что рабочий день уже час как закончился. Он пропустил еще день… или… или больше?