Король Теней
Шрифт:
— Вы полагаете? Вы либо сделали, либо нет.
— Это было очень давно, — сказал король. — Память слабеет, воспоминания исчезают.
Мэтью встал и замер лицом к лицу с Фавором. Он почувствовал, как закипает кровь. Ради этого острова ему было суждено остаться здесь вечным изнеженным пленником и отказаться от будущего с женщиной, которую он любил? Он должен был остаться здесь и стать рыбаком или фермером… или тем, кто продает безделушки на рынке?
Он огромным усилием воли сдержал себя. Набрасываться с кулаками на этого старика было бесполезно. Тем временем в его голове рождалось все больше вопросов. Неужели экипажи этих брошенных кораблей просто смирились со своей судьбой? Разве они не
— Я понимаю, вы, должно быть… — Фавор поколебался, снова подбирая слова, — огорчены. Но со временем, я уверен, Голгофа станет для вас раем на земле. Вы полюбите ее.
У Мэтью закружилась голова, он едва не пошатнулся под тяжестью этого заявления. Мысли бросились врассыпную. Чтобы успокоиться, он протянул руку вперед и задал вопрос, который накануне задавал Слотер.
— Имена на кирпичах, — напряженно произнес он. — Я хочу знать, кто…
Такой Остин, — собирался сказать он, но он не закончил фразу, потому что король перебил его громким «Silenzio!» [38] . Мэтью показалось, что лицо старика внезапно натянулось так сильно, что сквозь кожу начал проглядывать череп. Фавор взглянул в сторону занавеса, отделявшего комнату от балкона. Наступила тишина, в которой Мэтью слышал лишь стук собственного сердца. А потом раздался еще один звук, приглушенный занавесом и расстоянием. Это звучало как шепот. Фавор быстро ринулся в сторону занавеса. Мэтью даже не думал, что его старые ноги могут двигаться с такой скоростью.
38
Молчать! (ит.)
Через несколько мгновений Фавор отдернул занавес, открыл витражные двери и замер, уставившись в темноту. Мэтью подошел к нему.
— В чем дело?
— Ascolta, ascolta e basta! [39] — ответил Фавор. Его голос дрогнул. Мэтью ничего не слышал. Прошло около четверти минуты, а затем из ночи донесся жуткий нарастающий рев, постепенно переходящий в визг.
— Что это такое? — спросил Мэтью. Фавор не ответил. Рев раздался снова — сначала низкий, затем громче и выше. Он снова постепенно перешел в визг, после чего стих. Осталось только эхо. Мэтью прикинул, что звук доносился с расстояния в несколько миль. Судя по всему, его издавал кто-то на другой стороне острова, где-то на северо-востоке. Рев раздался еще раз, все повышаясь и повышаясь, а после исчезая вдали.
39
Слушай, просто слушай! (ит.)
Король Фавор в явном страхе проковылял мимо Мэтью и бросился к шнурку звонка в углу балкона. Он принялся тянуть за него, и где-то наверху зазвонил большой колокол. Стоя и прислушиваясь к четвертому звериному вою, Мэтью услышал также отзвуки колоколов, отвечающих на сигнал Фавора. Множество колоколов звонило по всему городу, и у Мэтью сложилось четкое ощущение, что это были звуки тревоги, а не праздника.
— Что издает этот рев? — спросил Мэтью.
Фавор еще несколько раз дернул за шнур, прежде чем отступил назад, задыхаясь от усилий. Он приложил руку ко лбу, пошатываясь, подошел к балюстраде балкона и выглянул в ночь. Внизу в окнах нескольких фермерских домов начали зажигаться огни.
— Этот шум, — повторил Мэтью, — что это было?
Король посмотрел на него, его глаза были широко распахнуты, на лбу блестели капельки пота. Он начал бормотать что-то на языке острова, но Мэтью перебил его:
— Пожалуйста, скажите по-английски!
— Голгоф, — сказал Фавор тихим и напряженным голосом. — Голгоф… пробудился.
— Голгоф? Кто это такой?
— Это… это чудовище, — сказал Фавор, — которое обитает на другой стороне. Оно пробудилось… и теперь уничтожит этот остров, если его не накормить.
— Чудовище? — Мэтью все еще слышал звук колоколов, сливающихся в единую какофонию ужаса. — О чем вы говорите?
— Голгоф, которого я создал… он уже делал так раньше… много раз. И вот теперь… он пробудился снова.
— Вы его создали? Но как?
— Своим разумом, — сказал король Фавор. — Я создал его… своим разумом.
Глава двадцать девятая
— Мой мальчик, ты ведь уже понял, что находишься на острове сумасшедших?
Мэтью остановился у лестницы. В тени коридора справа от него стоял призрак Тирануса Слотера. Часть его тела дрейфовала в воздухе, словно ядовитый туман.
— Говорить с самим собой — это одно дело, — сказал Мэтью, — но называть меня «мой мальчик» — совсем другое. Это недопустимое оскорбление.
— Хорошо-хорошо. Как тебе будет угодно. Так или иначе, ты на острове сумасшедших. Этот немощный король сказал, что создал какого-то монстра с помощью своего разума. Ха, я бы хотел иметь такую способность! Конечно, это сущее безумие… но ты ведь и сам слышал тот чудовищный рев, не так ли?
— Я что-то слышал, но я не верю в чудовищ… за исключением того, в чьей компании нахожусь прямо сейчас.
— Хорошо сказано! А главное, верно. И все же… твой интеллект, возможно, и угасает, но уши-то пока работают. Что могло издавать такой звук, кроме огромного живого зверя?
— Понятия не имею, — ответил Мэтью. — Но я намереваюсь сделать все возможное, чтобы найти…
— Мэтью? С кем ты разговариваешь?
Голос прозвучал прямо у него из-за спины. Он обернулся и увидел перед собой Профессора Фэлла, одетого в малиновый халат с золотым орнаментом спереди, белым галстуком на шее и малиновой шапочкой на голове. На нем были круглые очки в проволочной оправе, и он смотрел на Мэтью, как на какую-нибудь интересную рыбу, которая внезапно заговорила на королевском английском.
— С кем я разговариваю? — Мэтью запнулся, поскольку его мозг одновременно был в поисках точки опоры и разумного ответа.
— Да, именно это я и спросил. — Фэлл посмотрел направо, где только что стоял ныне исчезнувший демон Мэтью. — Ты, что, разговаривал со стеной?
— Не со стеной, а с самим собой.
— Я застал довольно оживленный разговор, хоть и… односторонний. — Фэлл нахмурился. — Ты теряешь ориентацию?
— Мой компас в последнее время и вправду сбивается с пути.
— Что ж, побудь в здравом уме еще немного. Видит бог, мы все можем сойти с ума на этом острове. Я хочу убить каждого, на кого смотрю. И что это был за чертов перезвон, который вырвал меня из сна? Он был громким, как пушечный выстрел.
— Случился… некоторый переполох, — ответил Мэтью. Он был не против рассказать все старику, но с чего начать?
После того, как король Фавор сказал, что создал монстра силой своего разума, он бросился обратно к шнуру звонка и продолжал дергать его в приступе панического безумия. Еще через несколько мгновений прибыл Фрателло в компании двух других слуг и успокаивающе заговорил на голгофском языке. Затем Фрателло обратился к Мэтью — тоже на своем родном языке — пока Фавора вели к двери двое слуг.