Король-ворон
Шрифт:
– Держись от него подальше, – велел Ронан матери.
– Оно находит меня, – возразила она.
– Operae pretium est [11] , – добавила Сиротка.
– Не будь извращенкой, – сказал ей Ронан. – Мы уже не во сне. По-английски.
Она не стала переводить. Аврора протянула руку и погладила ее по макушке, скрытой под шапочкой:
– Она будет моей маленькой помощницей. Пойдемте, я проведу вас к выходу.
Аврора проводила их к машине, стоявшей на опушке. Они уже вышли за пределы леса, но она никогда не засыпала
11
лат.: это того стоило
Теперь же, идя с ними к машине, вдали от Кэйбсуотера, Аврора все больше походила на сон – забредшее в пробудившуюся жизнь видение в облачении, сотканном из цветов и света.
– Передай Мэтью, что я люблю его, – сказала она и обняла Ронана. – Я была очень рада увидеть вас всех снова.
– Оставайся с ней, – приказал Ронан Сиротке, которая грязно выругалась в ответ. – И прекрати выражаться при моей матери.
Девочка быстро произнесла несколько непонятных, прелестно звучавших слов, но Ронан рыкнул на нее:
– Я не понимаю этот язык, когда не сплю. Говори по-английски или по-латыни. Ты хотела выйти; вот, ты вышла. Здесь все по-другому.
Его резкий тон привлек внимание Авроры и Адама.
– Не расстраивайся, Ронан, – сказала ему Аврора. Это заставило его отвернуться от всех и напрячь плечи в бессильной ярости. Аврора вытянула руки и обернулась вокруг своей оси:
– Скоро пойдет дождь, – и мягко упала на колени.
Ронан, молчаливый, мрачный и очень даже настоящий, закрыл глаза.
– Я помогу тебе нести ее, – сказал ему Гэнси.
Глава 9
Едва вернувшись из Кэйбсуотера, Блу сразу же влипла в еще большую передрягу.
Стоило ребятам высадить ее у дома номер 300 по Фокс-уэй, она ворвалась в кухню и приступила к одностороннему допросу Артемуса, все еще баррикадировавшегося в кладовке. Когда он не ответил ни на один из ее вполне рациональных вопросов о женщинах с ее лицом и руками убийц, а также о возможном местонахождении Глендауэра, Блу повысила голос до крика и попыталась выломать дверь. Ее грудь сжималась от воспоминаний о залитых водой плечах Гэнси, одетого в форменный свитер академии Эгленби – именно таким она видела его дух на ночном бдении у церкви. А еще она была расстроена тем, что Артемус явно знал обо всем этом больше, чем говорил.
Гвенллиан, восседавшая на кухонном столе, с восторгом наблюдала за разборкой.
– Блу! – прокричала ее мать откуда-то из глубины дома. – Блуууууу! Почему бы тебе не зайти поболтать с нами?
По тягучести тона Блу сразу догадалась, что у нее неприятности. Она перестала колотить в дверь кладовки и побрела по лестнице на второй этаж. Голос Моры доносился из общей ванной дома, и Блу, зайдя внутрь, обнаружила свою мать, Каллу и Орлу сидящими в наполненной до краев ванне. Все три женщины были полностью одеты и мокры с головы до ног. Джими сидела на опущенной
– Чего надо? – сердито буркнула Блу. У нее уже начинало болеть горло, а это означало, что она, вероятно, кричала громче, чем изначально планировала. Ее мать бросила на нее авторитетный взгляд, хотя до этого момента никто бы не подумал, что женщина в ее положении вообще могла иметь подобный авторитет.
– Тебе не кажется, что, когда кто-то ломится в дверь твоей спальни и криком требует выйти, это не слишком приятно?
– Кладовка – не спальня! – огрызнулась Блу. – Ну, так, для начала.
– Последние несколько десятилетий были для него очень тяжелыми, – отметила Мора.
– У Гвенллиан последние несколько столетий тоже были не сахар, а она сидит на столе на кухне, а не запирается в кладовке!
– Зайка, нельзя сравнивать способности двух разных людей справляться со стрессом, – попыталась урезонить ее Джими, все еще сидевшая на крышке унитаза. Калла фыркнула.
– И поэтому вы залезли в ванну все вместе? – съязвила Блу.
– Не будь такой злюкой, – осадила ее Мора. – Мы пытались установить контакт с Персефоной. И прежде чем ты спросишь – нет, это не сработало. Но пока мы обсуждаем твое не слишком мудрое поведение, позволь спросить, куда это ты исчезла? Отстранение от занятий – это тебе не каникулы.
– Я не на прогулку ездила! – ощетинилась Блу. – Ронан извлек из сна своего внутреннего ребенка или что-то в этом роде, и нам пришлось отвезти ее к его матери. А пока мы были там, то увидели трех женщин с того гобелена, о котором я вам говорила. И еще – одно из деревьев было испорчено, и Гэнси мог умереть прямо там! А я бы стояла и смотрела на это!
Женщины с жалостью смотрели на нее, и это взбесило Блу еще больше.
– Я хочу предупредить его, – заявила она.
Воцарилась тишина.
Она не знала, что собирается сказать это, пока слова не вылетели у нее изо рта, но сказанного не воротишь. Поэтому она постаралась заполнить тишину: – Я знаю, вы говорили, что это сломает человеку жизнь, если он будет об этом знать, тем более, раз это его не спасет. Я это понимаю. Но здесь другая ситуация. Мы найдем Глендауэра и попросим его спасти жизнь Гэнси. Так что нам нужно, чтоб Гэнси дожил до этого момента. А это значит, что ему нужно прекратить нарываться на неприятности!
Ее хрупкая надежда не выдержала бы еще большей жалости, но, к счастью, женщины тоже это поняли. Они переглянулись, обдумывая ее слова. Было трудно сказать, на чем основывалось их решение – на жизненном опыте или ясновидении. Затем Мора пожала плечами: – Ладно.
– Вот так просто, да?
– Да, разумеется, – Мора снова взглянула на Каллу, словно ожидая подтверждения. Калла подняла брови. – Да, расскажи ему.
– Правда?
Блу, видимо, ожидала более серьезного сопротивления с их стороны, поэтому, когда его не последовало, она почувствовала себя так, будто из-под нее внезапно выдернули стул. Одно дело – объявить им, что она собирается рассказать Гэнси о его грядущей неминуемой смерти. И совсем другое – представить, как она будет это делать. Если она это сделает, пути назад уже не будет. Блу зажмурилась – будь благоразумной, соберись – и снова открыла глаза.