Королева Арселии
Шрифт:
Катакури усмехнулся в свой меховой шарф.
— Правда, характер у Дракона мерзкий. Ворчливый. Ну, вы видели. Тот раз. В каюте.
Мужчина нахмурился:
— Это был… Дракон?
— Его отголосок, я уже говорила. Настоящий Дракон погиб много лет назад по вине Мирового Правительства. Он прикрывал наш народ, когда те скрывались с острова. Можно сказать, что у нас в крови ненависть к Мировому Правительству, — я нахмурила брови и уставилась в тарелку, стискивая вилку. — Они уничтожили наш остров. Убили нашего покровителя. Гнали нас, как скот. И сейчас от нашего народа осталась жалкая горстка. И я, возможно, вообще последний Хранитель.
Хоть Катакури и вполне
— Почему? — поинтересовался мужчина.
— Хранитель рождается только в чистокровном представителе народа. Осколок Дракона… «путешествует» между телами. И чем чище кровь, тем выше шанс. Я полукровка, — пожала плечами. — Но и выбора у Осколка не было. Я последний ребенок за двадцать лет у нашего народа. Мы, можно сказать, вымрем, если я что-то не предприниму.
О детях Орфео и Марии лучше молчать. Даже Гильдии не говорить. Кроме Клары. Сына Амбры, старшей сестры, я не считаю, ибо крови нашего народа там почти нет. А сыновья Винсенте старше меня на пару лет.
— Мировое Правительство отобрало у нас Драко. Предыдущего Хранителя. Оно много раз покушалось на меня. И не оставляет попыток получить меня любым способом до сих пор. Это… утомляет, — я вздохнула и покачала головой, грустно глянув на Катакури, который к своим пончикам и уже остывшему чаю, так и не притронулся. — Я ведь человек. Только вот остальные считают иначе. Оружие. С раннего детства только и слышала о своей ценности, об опасности, о долге. И то, что я по сути только оружие в чужих руках. Что у меня нет воли. Не может быть желаний и выбора. Я должна подчиняться и контролироваться. Но я живая и… не хочу быть чьим-то оружием. И если бы не поддержка Учителя и моего первого друга, то не знаю… я бы не выдержала и все-таки сломалась под чужой волей. Они убедили меня и подтолкнули вперед, наделяя уверенностью. И я не могу подвести их.
Я с теплотой вспомнила Орфео и Ло и широко улыбнулась.
— Забавно. Мне открыли глаза за жизнь пираты. Тогда как семья заперла в клетке, воспринимала меня как вещь и желала скорее выгодно продать, чтобы откупить свою независимость.
— И ты после такого отказываешься от нашей защиты? — Катакури вскинул бровь, явно не понимая всей подоплеки моих действий.
Я грустно усмехнулась и переключилась на еду, отвлекаясь от негатива.
— Подсознание. Я боюсь снова стать чьим-то оружием. Я желаю свободы. Желаю путешествовать по миру и открывать новое. Желаю обзавестись друзьями. А не сидеть на цепи где-то, выходя на свет по указке, — я покачала головой и снова посмотрела на мужчину, который внимательно слушал меня. — Когда-то давно старейшина моего народа пришел к твоей матери просить защиты для нас. Но он не вернулся. А между тем многие умерли, противостоя Правительству, в замке остались лишь дети. И самому старшему было около шестнадцати лет на тот момент. Сейчас от силы нас наберется только человек шесть. Не считая полукровок. А если бы все пошло по-другому… — я поджала губы и отвернулась.
— Мама не приняла всерьез россказни Эспады Коса, но была впечатлена его оружейными навыками, желая заполучить такие в семью. Он выковал ей меч, которым она пользуется до сих пор. А после оказалось, что Стихийное бедствие совсем не сказка, а реальность. Но поздно. Эспаду мама убила выкованным мечом, поэтому, где искать ваш народ, она не знала, — Катакури хмуро посмотрел в чашку чая, будто выражая недовольство, что тот остыл, потому я предложила ему прохладный морс, от которого мужчина не отказался, наливая напиток в чистую чашку. Поднеся посуду, он уставился
И внимательный взгляд на меня, будто я сознаюсь в своей причастности к команде Йонко.
Да и звучало все подозрительно. Поэтому надо скорее развеять заблуждения, которые совсем не они.
— Угу, — я кивнула, вертя в пальцах вилку. — «Полный дом» тогда нарвался при выходе из Калм Белта на кучу кораблей. И пока отвлеклись на них, я под шумок и сбежала. Пришлось саботировать корабль. А там и Учитель с другом подоспели. Догнали.
— Но как они тебя нашли?
— Я отправила ворона, — пожала плечами, а мужчина коротко кивнул, видимо, вспомнив Кораки. — У меня в семье есть девушка, которая понимает язык птиц. Так что проблемы были только нагнать корабль пиратов. А скрыться — нет. Была ночь. А народ моря хорошо знает воды Калм Белта. Тем более, когда за штурвалом Катрина.
Мы замолчали. У Катакури, видимо, закончились вопросы, и он обдумывал услышанное.
Я, наконец, расправилась с рыбой и задумчиво уставилась на румяный пирог. Но потом подтянула к себе графин с морсом и налила напитка.
— Эх, жизнь хороша, — я с удовольствием отпила кисленького морса и улыбнулась, откинувшись на спинку стула.
Под бок привалился Риппер и заразительно зевнул, показывая округе завидный набор острых зубок.
Ну, как округе. Мне и Катакури.
Я отвлеклась, отмечая, что, если разговоров нет, а время есть, то не стоит его тратить зря. Поэтому открыла Инвентарь и достала одну из закупоренных пробирок из той лаборатории, пытаясь ее идентифицировать. Благодаря собранным записям, к каждой вещи крепилось что-то вроде справки, но на древнем языке.
Густая темно-красная субстанция лениво перекатывалась в стеклянной тюрьме, а окошко информации гласило, что там что-то вроде возрастного эликсира. И таких у меня девять штук. Но зачем они мне?..
Занятно.
Убрала и достала следующую пробирку.
Черная жидкость, а когда взбалтываешь, то образуются пузырьки. Заметка сообщила, что это зелье для кратковременного увеличения объема живого объекта.
Это как? Сделать его большим или что?
Я оглядела помещение, ища хоть что-то мелкое и живое. Муха. Ползла по краю стола. Осторожно и неслышно вскочила на столешницу, не обращая внимание ни на что и поползла к насекомому, сжимая в руке колбочку.
Муха меня не замечала. Конечно, я ведь Незаметность использовала и Невидимость.
Осторожно поднесла горлышко колбы к насекомому и капнула на спинку. Муха дернулась от неожиданности, взвилась в воздухе и… увеличилась в два раза.
— Круто! — я встрепенулась и поспешила закупорить колбу, убирая назад. Их у меня одиннадцать.
Насекомое в панике забилось под потолок, громко жужжа.
— И что это? — напряженно раздалось за спиной.
— Эм-м, — я обернулась, ощущая неловкость за очередной выверт, и посмотрела на Катакури. — Муха?
А генерал, пока я разбиралась с колбами, увлекся полдником.
Теперь же он сидел, откинувшись на спинку стула, так и не донеся пончик до рта и смотря на муху под потолком.
— Я о другом, — он строго глянул на меня. — Почему она увеличилась?
— А… эликсир кратковременного увеличения на живых существ. Я решила его испробовать, — я же смотрела во все глаза на мужчину, который пытался игнорировать мой любопытный взгляд.
— И когда она станет нормальной? — Катакури вскинул бровь.