Королева и изгнанник
Шрифт:
Зигфрид перевёл дыхание. В принципе, он сказал достаточно, чтобы его слова считались правдой, а обвинения в иллюзорной постановке казни – ложными. Но он хотел большего – чтобы никто не усомнился и в его других словах. Поэтому, внутренне ещё более подобравшись, он продолжил:
– Я раскаиваюсь в совершении тех преступлений, за которые был осужден здесь, в том числе сожалею о своём нападении на королеву Ларен. Я отрекаюсь от своей бывшей фамилии в знак того, что теперь намерен прожить жизнь иначе. Я хочу помогать продлевать годы жизни и возвращать здоровье другим людям с помощью средств, полученных из печени слизней.
Зигфрид ещё несколько секунд подержал руку на артефакте, который по-прежнему светился ровным светом. Потом он снял
Имеющий не только бледный, но и весьма потрёпанный вид Марио Пилипейко, поправляя оторванный на плече рукав пиджака, разочарованно забрал артефакт со стола и вновь засунул его в портфель. Впрочем, потрёпанный вид имели все присутствовавшие журналисты после той баталии, которая тут сегодня разыгралась, однако это не помешало им начать выкрикивать вопросы. Тогда вновь поднялся Ахига и объявил, что право задать по одному вопросу предоставляется каждому по порядку, начиная от сидящего в первом кресле слева в первом ряду.
Посыпались разные вопросы, касающиеся, в основном другого мира, снюсей, порталов и, конечно, средства омоложения. Тут уж оправившийся от некоторого потрясения Зигфрид вдохновенно врал, расписывая ужасы своей иномирной жизни, непредсказуемости и ненадёжности перемещения через порталы и сразу заявив о своём сожалении, что невозможно осчастливить всё человечество, подарив каждому в этом мире долгую молодость и здоровье, как он мечтал.
Лора с Лероем только переглядывались, понимая друг друга без слов. Зигфрид блестяще лавировал в задаваемых ему вопросах, его ложь создавала у журналистов нужное ему впечатление и, однако, ни разу он не вынудил королей вмешаться и оспорить его слова, что они легко сделали бы, если бы им в какой-то момент это понадобилось. Журналисты же, после увиденного ими применения артефакта, по инерции верили каждому слову Зигфрида и строчили в своих блокнотах. Тон обращения их к господину Зигфриду стал очень уважительным.
Когда очередь дошла до корреспондента "Светского сплетника", Пилипейко умудрился задать сразу два вопроса:
– Не благодаря ли вашим лекарствам королева долины Гофер, как мы убедились, обрела способность к немыслимым для обычного человека акробатическим трюкам, и зачем вы соблазнили невинную девушку, которая имела несчастье первой попасться вам на глаза после вашего возвращения?
– Ах ты, прыщ хитрожопый! – поднялся вновь Ахига.
– Ваше Величество, – возмущённо обратился Марио к Лерою, – я официально жалуюсь вам на прилюдные оскорбления, которым я подвергаюсь от вашего советника!
– Ваша жалоба рассмотрена и признана несостоятельной, – тут же ответил ему Лерой с насмешкой, – Вы нарушили регламент, задав сразу два вопроса, поэтому слово "хитрожопый" здесь более чем уместно. Вторым же своим вопросом вы задели личность моего советника, поэтому его реакция вполне объяснима.
– Причём тут личность господина Вэя, когда я спросил Зигфрида, которому я всё равно ни на грош не верю, о девице, над которой он надругался и бросил?
Тут Сусанна, которая всё это время стояла в зале у входной двери, выбежала и, встав между столом с королями и журналистом, вскричала:
– Это кто надо мной надругался? Ты зачем на моего жениха наговариваешь? Сам выспросил у меня всё, я тебе доверилась, радостью поделилась, что у нас с Зигфридом большая любовь и мы скоро поженимся, а ты теперь тут всё переворачивать взялся? Братик! – обернулась она к Ахиге, – вот этого гада надо бить по морде, а не моего Зигфрида, как ты сделал вчера вечером, вон, до сих пор щека у него не прошла, и вид из-за этого не очень презентабельный!
Снова поднялся гвалт, Пилипейко попытался спорить и что-то объяснять, журналисты опять начали выкрикивать вопросы с места. И тогда короли, переглянувшись, поднялись и направились к выходу из зала. Вслед за ними пошли Зигфрид и Ахига, который напоследок обернулся и сказал:
– Пресс-конференция
Разгорячённые журналисты ещё некоторое время шумели в зале и мутузили Марио Пилипейко и друг друга. И если короли уходили к себе, посмеиваясь, а Ахига и Сусанна – возмущаясь, то Зигфрид уходил с тоской. Надежда, что ему всё-таки удастся отвертеться от брака с Сусанной, которая продолжала до последнего момента теплиться в нём, окончательно угасла.
ГЛАВА 9
– Держите... держите... вот так, не отпускайте... ещё немного... Аккуратно гасим поток... вот и всё. На сегодня достаточно, пожалуй.
Бродерик Ивамото облегчённо расслабился. Вслед за ним расслабилась и Лора, промаргиваясь и возвращая взгляд в обычное состояние. Вот уже неделю они с магистром пытаются "оживить" семена берошки, ягоды, некогда побывавшей в заморозке, и привезённой Лорой из Дестры. Как оказалось, сам мороз для семян не страшен, более того, многие семена растений порой специально подвергают заморозке, для этого даже есть специальный термин – стратификация. После такой "обработки морозом" семена быстрее всходят, а растения цветут и дают плоды. Но вот попавшая в семена перед заморозкой влага может их всё же погубить. Берошка Лоры была извлечена из брикета, представлявшего собой "кирпичик" льда, то есть как раз губительной для семян воды. Оставалась лишь слабая надежда, что кожура и мякоть ягоды могла защитить семечко внутри. Эта необыкновенно вкусная ягода выращивалась и продавалась только в Дестре в закрытом "питомнике" и была запрещена к торговле ею в других странах. Но Лора, в принципе не любящая монополии на производство нужных людям товаров, мечтала вырастить её и в долине Гофер, и заразила этой мечтой магистра земли.
Ещё два месяца назад магистр Ивамото сказал Лоре, что практических занятий с преподавателем ей уже достаточно, чтобы закончить университетское образование по этому предмету. Для получения диплома об окончании университета ей оставалось подтянуть только другие теоретические и общепрактические предметы, которыми с ней неторопливо занимался магистр Серхио Дадиани.
– Активная и напряжённая практика, Ваше Величество, как я уже говорил вам, несовместима с беременностью женщины, поэтому все наши студентки, как правило, выходят замуж и рожают детей только после окончания университета магии. И только после родов устраиваются на работу и вновь возвращаются к практике. А вы начали обучение уже будучи замужем, и ваша бездетность в браке, при вашем статусе королевы, не полезна для вашего государства.
– Магистр, – смеялась в ответ Лора, – вы заботитесь об интересах нашего государства больше, чем его королева. Наш брак с Лероем был вынужденным шагом, у нас вообще всё не по принятому у нормальных людей порядку сложилось, хотя жалеть тут совершенно не о чем. Вот и с магией так же – сначала практика, потом теория. Но результат всё равно будет хорошим.
– Не сомневаюсь, Ваше Величество, больше – не сомневаюсь.
На самом деле супругам Ивамото нравилось жить в долине Гофер, куда они приезжали каждый раз, когда у студентов университета начинались каникулы. Его супруга, маленькая госпожа Ксуань, с удовольствием покидала душные для неё городские улицы столицы Синистры и заселялась в их квартиру в экодоме. Правда, от Лоры не укрылось, как она со вздохом говорит о постоянных жителях долины Гофер, которые уже обзавелись здесь собственными домами. А уж для их любимой кошки Алисы тут и вовсе было раздолье. В последнее время она взялась навещать домового королевского бунгало, Фаню, и тот неизменно наливал ей блюдечко сливок, ворча что-то про то, что некие сущности в доме приносят благоденствие и "защиту от злы". Лора видела, с каким сожалением супруги Ивамото каждый раз покидали долину, и решила сегодня поговорить об этом.