Королева Кандеса

Шредер Карл

Снова раздались крики, снова кто-то махал руками — и все же несколько мгновений Венере казалось, что она осталась в комнате наедине с Джекоби Сарто. Она посмотрела на него, он встретил ее взгляд. С его лица пропало всякое выражение.

Когда он снова откроет рот, он сделает это, чтобы раскрыть этим людям ее истинную личность: он назовет ее Венерой Фаннинг, и звуки этого имени, подобно огромной руке, повалят все возведенное ею здание. Хотя большинство ее союзников знали или подозревали, что она самозванка, открыто признать это обстоятельство было бы для них и нетактично, и нецелесообразно. Однако они, вынужденные силой признать то, что уже знали, сочтут ее идеальным козлом отпущения за предстоящую войну.

Все ее союзники дезертируют, а если и нет, то по меньшей мере перестанут к ней прислушиваться. Во власти Сарто было изгнать ее, упрятать в тюрьму... если она не ответит собственной бомбой.

Это была страшно рискованная игра, и Венера знала, что если она явится сегодня в Совет, ей придется ее принять. Она снова и снова репетировала в уме: Сарто откроет, что она пресловутая Венера Фаннинг, замешанная в гнусных скандалах в Княжествах. Мнения обратятся против нее, и, в свою очередь, ей придется рассказать людям о другом великом секрете. Она откроет существование ключа к Кандесу и объявит его причиной надвигающейся войны — войны, подстроенной Сакрусом в собственных интересах.

И теперь момент пришел. Сарто медленно моргнул, глядя в сторону от нее, и произнес:

— У меня свой собственный список. Это список невинных гражданских лиц, убитых прошлой ночью Амандерой Трейс-Гайлс и ее людьми.

Полностью приготовившейся к единственному исходу Венере потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что сказал Сарто. Он назвал ее Амандерой Трейс-Гайлс. Он не собирался раскрывать ее секрет.

И в ответ он ожидал, что она не раскроет его тайну.

Члены совета вопили; Гвиневера обнимал давно утерянную соотечественницу и открыто рыдал; Август Вирилио скрестил руки, поглядывая вокруг с видимым отвращением. На галерее обнажились сабли, и церемониальные стражи — впервые за свою жизнь — спешили выполнить свои обязанности. Несчастная, с опустившимися плечами, стояла среди вихрей слов и жестикулирующих людей Памела Ансератт, в руке зажат листок бумаги, может быть — первоначальная повестка заседания.

Все это сделалось для Венеры отдаленным и наполовину призрачным. Ей нужно было решаться, и прямо сейчас.

Глаза Джекоби Сарто впились в нее.

Она откашлялась, помедлила одну последнюю секунду, и потянулась рукой за спину.

Глава 17

Требл был музыкантом днем и членом Брайсова подполья ночью [9] . Он всегда помнил, что его могут призвать отбросить видимость безобидного искусства и биться за Дело — хотя он, как и некоторые другие в секретной организации, был обеспокоен недавними веяниями. Брайс становился слишком снисходителен к импозантной Амандере Трейс-Гайлс.

9

Treble (англ.) — дискант; возможно, музыкант-подпольщик получил эту кличку за высокий голос.

Правда, в свете текущего момента это стало неважно. Вцепившись в выступы кладки высоко на стене Министерства юстиции Малого Спайра, Требл занимал идеальную позицию для наблюдений за городом, скатывающимся в анархию.

Требл получил доступ в здание, притворившись просителем, ищущим информацию о заключенном родственнике. Его заданием было подложить кое-какие фальшивые записи в кабинете регистраций Министерства на двенадцатом этаже. Он проворно ускользнул от стражей, без труда пробрался наверх по скрипящим лестницам, и только удобно расположился в нужном офисе, как одновременно случились две вещи: через полуоткрытое окно эхом донеслось стаккато ружейной стрельбы, и к офису подошли трое громко разговаривающих и посмеивающихся мелких бюрократов.

Вот

почему сейчас Требл цеплялся за скругленный кусок камня, который мог когда-то быть горгульей, и вот почему зачарованно глазел на лежащие внизу улицы, опоясывающие круг городского колеса. Он не мог решить, на чем сосредоточиться. Маленькие облачка дыма появлялись вокруг доков Спайра, прямо над головой. Строения там парили посреди воздуха, как детские игрушки в ванне — те просто качаются на воде и редко сдвигаются в сторону; но теперь несколько зданий медленно и зловеще скользили на сталкивающихся курсах. Несколько судов отчалили. Тем временем на полпути вверх по кривой колеса возникло другое волнение — вокруг поместья Буриданов. Оно было так облеплено другими зданиями, что он ни за что не опознал бы его, если был бы незнаком с расположением; но явно именно оттуда поднимался высокий столб дыма, уходящий вверх на двести футов, прежде чем отклониться и завиться редеющей спиралью, виток за витком, во внутреннем пространстве колеса.

По проспекту внизу бежали люди. Неизменно добросовестный шпион, Требл сменил положение и оседлал горгулью. Он сверился с часами, потом вытащил потрепанный блокнот и огрызок карандаша. Помусолил карандаш кончиком языка и сощурился на окружающее.

«Пункт первый: в четыре-четырнадцать сохранисты нарушили наше соглашение, попытавшись не дать Сакрусу захватить доки». По крайней мере, по предположениям Требла, происходило именно это. Поспешно нацарапанная записка от Брайса, который мобилизовал сопротивление, говорила о спорах во время рейда на Сакрус прошлой ночью, поспешных планах, сочиненных и отброшенных в пылу момента. Трейс-Гайлс хотела сплотить потерявшие людей нации Спайра против Сакруса. У сохранистов были собственные цели, включавшие припугивание Сакруса, — чтобы он дал им провести железнодорожный путь через середину основных земель нации. Сакрус выдвигался сам и активизировал своих союзников. Это все было ясно; но на фоне этой вполне недвусмысленной политической ситуации имел место более серьезный катаклизм.

Брайс не раз говорил, что Спайр похож на слишком туго взведенную пружину часов. Единственное легкое постукивание в нужном месте может привести к бешеному раскручиванию —срыву. Многие на Спайре с завистью читали о Войне За Кладовку; в течение столетий между карманными нациями скопились тысячи обид и недовольств, и было так славно посмотреть хоть на кого-нибудь еще, попытавшегося наконец свести счеты. Каждый вел гроссбухи, отмечая, кто кого ущемил и когда. Ничто не было забыто, и за своими облагороженными плющом и мхом стенами монархи и президенты наций чуть больше плавательного бассейна всю жизнь проводили, строя планы мщения.

Хорошо продуманные злодейства Сопротивления были как удары кувалды по крышке часов — каждый был попыткой сломать механизм. Постукай по часам, встряхни их, послушай. Постукай еще. Такова была стратегия Брайса.

Сакрус и Буридан ударили в самое «яблочко». По всей округе захлопывались витрины, как пойманные солнечным лучом воздушные моллюски, а из проулков, словно дым, материализовались банды людей с ножами и дубинками. Настало время сводить счеты.

«Пункт второй: хаос на улицах. Возможно, время распространять валюту?»

Требл уставился на струю дыма, завивающуюся внутри колеса. «Пункт третий: у Сакруса, кажется, больше агентов на местах в городе, чем мы думали. Они, похоже, выступили против Буридана без одобрения совета. Поэтому... Пункт четвертый: совет больше не играет роли?»

Он подчеркнул последнюю фразу, потом немного подумал и перечеркнул ее. Совет явно уже утерял контроль.

Он перегнулся и осмотрел мощеную плиткой улицу в сотне футов ниже. Некоторые из бегущих фигур можно было распознать. В сущности...