Королева мести, или Уйти навсегда
Шрифт:
Взяв у Марины мальчика, Лида пошла к шкафу с одеждой, начала доставать оттуда какие-то вещи, и Коваль немного успокоилась, чмокнула Егорку в щеку и пошла к Ветке.
Та уже перестала обижаться, характер у нее был такой легкий, что Марина всякий раз удивлялась. Если бы с ней кто-то обошелся подобным образом, она вообще бы больше слова не сказала, даже не посмотрела бы, а Ветка прощала все и всем на удивление быстро, совсем не помня зла. Коваль села рядом с ней, обняла, положив голову на худое плечико:
– Ветулечка, прости
– Не плачь, Маринка, – поглаживая ее по голове, проговорила Ветка. – Я же не потому так сказала, что хочу повлиять на ваши отношения, я прекрасно понимаю, что ты не такая, как я, ты не можешь жить без мужика, а Хохол, какой бы он ни был, любит тебя и делает счастливой. Ты не переживай, он никуда не денется, пофыркает и вернется – куда ему идти?
И тут до них донесся душераздирающий вопль – кричал Егорка где-то во дворе, Марина вскочила, схватила с вешалки куртку и, выбежав на улицу, замерла прямо на крыльце от жуткой картины. Посреди двора стоял сын в окружении оскалившихся собак… Они замерли, ожидая неверного движения со стороны ребенка, чтобы наброситься и…
Дальше раздумывать было некогда, она закричала, но собаки не реагировали, наблюдая за плачущим мальчиком. Марина сунула руку в карман куртки, вспомнив, что ее "вальтер" должен быть там, позавчера упражнялась в стрельбе и забыла убрать его. Так и было, пистолет лег в руку сам, Коваль достала его, и сзади заорала Лида.
– Заткнись, идиотка! – процедила Марина, вскидывая руку и думая только о том, как не напугать ребенка выстрелом.
– Марина Викторовна, не надо, лучше я! – крикнул Кот, высовываясь из сторожки у ворот и щелкая затвором "калаша", но она запретила:
– Не смей, придурок, в ребенка попадешь! – И сама выстрелила в ближайшего к ней пса – тот завизжал и упал, остальные двое отскочили, залившись лаем.
Кот уже бежал из сторожки, пинками раскидывая тычущихся ему в ноги собак. Коваль бросилась к Егорке, схватила на руки, прижимая к себе вздрагивающее от плача тельце:
– Все-все, котенок, успокойся, мама с тобой. Кот! Привяжи эту кодлу и надень намордники, иначе сейчас сам на цепь сядешь! И труп убери! А ты, – обернулась она к стоящей на крыльце Лиде, – марш в мой кабинет, я буду через пять минут! – Развернувшись на каблуках домашних туфель, пошла в дом, на ходу крикнув Ветке, чтобы поднялась в детскую. Егорка продолжал плакать, вцепившись ручками в ее халат, Марина на ходу раздевала его, швыряя на пол вещи. – Детка моя, не плачь, больше никому тебя не доверю, будешь со мной…
Ветка прибежала следом, на ее личике было беспокойство:
– Господи, кошмар какой! Кто спустил с цепи этих монстров? Ребенок во дворе, а эти звери без намордников! Напугался сильно?
– Прилично. Ветуля, побудь с ним пять минут, я только эту идиотку вышвырну и вернусь, а
Коваль вошла в кабинет, где на краешке стула сидела бледная как смерть Лида, вытянувшаяся в струнку при ее появлении:
– Марина Викторовна…
– Так, молчать и слушать! – отрезала она. – Через час чтобы духу твоего здесь не было, иначе – не обижайся, скормлю этим самым собакам! Поняла?
– Марина Викторовна, я не виновата… Это ведь не я собак отпустила… – не совсем уверенно произнесла Лида. – Ведь это не могла быть я, правда же? – Она смотрела на хозяйку растерянно и словно спрашивала, а не утверждала.
– Ты спятила? Я откуда это должна знать?
– Но ведь я не могла… не могла же я сама, своими руками, правда же? – шептала Лида, глядя на Марину расширившимися от ужаса глазами. – Ведь правда, Марина Викторовна, не могла же?..
"Черт возьми, да она же ненормальная! – дошло вдруг до Коваль. – И этой помешанной я доверила своего ребенка…"
Не сводя глаз с по-прежнему бормочущей что-то Лиды, Марина набрала номер мобильного Генки и велела бегом явиться к ней. Когда тот вошел, она молча кивнула в сторону его сестры, и охранник опустился перед стулом, взяв ее за руку:
– Лидуся, что с тобой? – Но она только бормотала о том, что не могла отпустить собак. – Марина Викторовна… – Гена поднялся и виновато посмотрел на хозяйку. – Я подвел вас… Она вроде нормальная была, а тут вдруг… Видимо, сына вспомнила, его собаки порвали… Простите меня.
– Да ты-то при чем? Ты ж не психиатр, а ей лечиться нужно. Позвони Валерию Михайловичу, он тебе поможет, в стационар сестру твою определит. И сделай так, чтобы я никогда больше ее не видела.
Марина вышла из кабинета, оставив охранника разбираться с сестрой, и побрела в детскую. Надо же, как бывает, – сгорел какой-то предохранитель, и женщина спокойно поставила чужого ребенка в ситуацию, при которой погиб ее собственный малыш… Выйди Марина на крыльцо на пять минут позже, не умей она обращаться с оружием – и страшно подумать, что могло бы случиться… Ее всю трясло, так всегда бывало после сильного нервного напряжения, сейчас еще бы в обморок не упасть, успеть до стула добраться. В детской она бессильно опустилась на пол, чувствуя, как внутри все опустело, никаких эмоций, ничего… Ветка испуганно смотрела на подругу, держа на руках успокоившегося Егорку:
– На тебе лица нет, что случилось?
– Давай не сейчас, – попросила Марина, прикрыв глаза. – Слишком много событий для одного утра.
– Может, ты приляжешь? А я пока с Егором побуду, – предложила ведьма, присаживаясь на корточки и заглядывая в глаза. – Давай, Маришка, ложись…
Она проводила Марину в спальню, прихватив с собой и ребенка, помогла лечь, укрыла одеялом, но та вдруг потребовала:
– Дай его мне! – и уложила мальчика рядом с собой, прижав к груди и уткнувшись лицом в его макушку.