Королева мести, или Уйти навсегда
Шрифт:
– Нет!
– Все-все, нет, конечно, – согласилась она, снова прижимая его к себе. – Конечно, нет, мой родной, я тебя никому не отдам.
Только через полчаса он наконец-то уснул, и Коваль осторожно унесла его в детскую, уложила в кроватку и прикрыла одеяльцем.
Вернувшись в спальню, забралась под одеяло и закуталась, стуча зубами. Женька пощупал лоб:
– Ты не заболела?
– Нет, просто холодно что-то…
– Я ж тебе подарок приготовил, совсем забыл!
Он ушел куда-то, вернувшись с большим пакетом, из которого вывернул
– Ты с ума сошел!
– Не нравится?
– Я же говорю – с ума сошел! Такая красотища… погодика… – Она встала с постели и надела шубу – та оказалась в пол, прямая и с капюшоном, как Марина и любила. – Женька… обалдеть, какая вещь! – искренне сказала она, разглядывая себя в зеркале.
– Носи на здоровье, – улыбнулся довольный Хохол, любуясь ею.
Коваль повернулась к нему и увидела, как блестят его глаза, как он смотрит на нее… Опустившись на кровать прямо в шубе, она поцеловала его в губы, взяв в ладони лицо:
– Мне уже неловко, ей-богу! Ты меня совсем разбаловал.
– Мало. Мало я тебя балую, котенок мой. Чем я могу удивить такую женщину, как ты?
– Женечка, мне ничего не нужно. Я люблю тебя не за то, что ты делаешь мне какие-то подарки, а за то, что ты просто мой. Теперь зиму хочу – надо обновить, – пошутила Марина, погладив мех рукой.
– Ничего, котенок, скоро снег выпадет – обновишь.
Коваль бережно сняла обновку, повесила ее на вешалку и убрала в гардеробную.
Она легко относилась к подаркам, не замечала их стоимости. А Хохол постоянно испытывал дискомфорт: не всегда он мог подарить любимой женщине то, что хотел и считал нужным.
Через неделю, как раз накануне Егоркиного дня рождения, в офис без предупреждения посреди дня ворвался Хохол. Он без объяснений вытащил Марину из-за стола и подтолкнул к вешалке с одеждой.
– Что происходит? – недоумевала Коваль.
– Не волнуйся, все в порядке. Просто приехала-таки наша долгожданная Лида! – Женька подал куртку, натянул Марине по самые брови черную вязаную шапочку и замотал шею шарфом. – Вот так.
– Что Лида? – поинтересовалась Коваль, уже сидя в машине.
– Ты знаешь, нормальная баба, простая такая, сразу со всеми перезнакомилась, освоилась, и Егор к ней пошел без вопросов, даже со мной не поехал.
Марина почувствовала легкий укол ревности – ее мальчик не поехал встречать маму, предпочел остаться с почти незнакомой теткой… А Хохол, словно не замечая ее состояния, продолжал:
– И теперь у нас с тобой есть время, чтобы заехать в "Шар" и посидеть там вдвоем, хочешь?
– Не знаю.
– Ну что опять? – развернув ее лицом к себе, поинтересовался он.
– Женька… я так хотела эту няню, а теперь, когда она появилась… ведь она будет проводить с Егором все время, и мне уже не будет места рядом с ним, он отвыкнет…
– Господи, да тебе самой еще няня нужна! – вздохнул Женька, целуя ее в нос. – Как он может от тебя отвыкнуть, когда ты – его мать?
Возле ресторана было на удивление пусто, хотя
– Что так-то? Народу надоело?
– Да бог с вами, Марина Викторовна! – замахал руками тот. – Просто я, зная, что вы приедете, никого не пускаю, а выгонять тех, кто уже пришел, не в правилах заведения.
– А-а! Тогда понятно. И чем сегодня меня удивит повар? – привычным жестом протягивая Хохлу ногу на входе в татами-рум, поинтересовалась она.
– А что придумаете, то и подадим! – улыбнулся он.
Марина секунду подумала, а потом быстро произнесла несколько слов по-японски. Мэтр кивнул, сделал какие-то пометки в блокнотике и вышел, а Хохол улыбнулся:
– Ну ты даешь, котенок! Как на родном!
– Да я-то ладно, только кулинарию и знаю, а вот Череп, тот мог стихи по-японски часами рассказывать. – Коваль чуть задумалась. – Знаешь, мы с ним иногда на матрасе в бассейне лежали, и он мне в любви объяснялся… Так странно, вроде понимаешь, про что говорит, но язык-то чужой, а слова чудные какие-то…
– А Малыш?
– А что Малыш? Ему и говорить ничего не надо было, просто в комнату войдет – и все, я готова. И иногда страшно делалось – разве можно ТАК понимать друг друга, чтоб без слов совсем? – Марина села очень прямо, вытянув ноющий позвоночник, и Хохол вдруг сказал:
– Ты так вписываешься в это место, Коваль, словно специально для него и родилась.
– Никогда не думала об этом, если честно. Мне просто нравится здесь, я столько вложила в этот ресторан, что теперь даже не представляю, как можно без него жить.
Официантка принесла заказ, и они принялись за еду. Марина жмурилась от удовольствия, наслаждаясь тонким вкусом блюд, а Женька поглядывал на нее с легкой улыбкой:
– Ну что, кайф?
– Не то слово!
Марине вдруг страшно захотелось Женькиных поцелуев, объятий, его придурей… Он, видимо, тоже это почувствовал, отложил хаси и провел по ее губам пальцем:
– Что, котенок, продолжения хочешь?
– Хочу…
– Здесь?
– А что? Разве не за этим ты предупредил мэтра о приезде? Я ведь знаю, что ты задумал…
– Котенок… ты сумасшедшая… девочка моя…
"Беспредел полный, не ресторан, а дом свиданий! Но черт с ним, пусть".
Хохол отлично помнил, как она уединялась в татами-рум с Егором и в день его рождения, и в свой собственный, а он, верный телохранитель, только с тоской смотрел на раздвижную дверь, не смея ворваться и отнять свою любимую у ее мужа. Права не имел. А теперь все его, делай, что хочешь. Вот он и гасит ее на столе в татами-рум ее же ресторана, сбросив на пол посуду и даже не удосужившись снять джинсы, вот так ему захотелось, видите ли… Хорошо, что нет никого, а то ментов бы вызвали – к бабке не ходи, такие звуки несутся из-за плотно задвинутой двери, что сразу ясно становится – не суши ребята едят…