Королева мести, или Уйти навсегда
Шрифт:
– Тебе отец звонил? – спросил Колька, и Марина не сразу поняла.
– Чей?
– Ну чей-чей, мой, разумеется!
– Нет, а был должен?
– Был, – вздохнул Колька. – Новость хочешь?
– Ну?
– Разводятся предки мои, вот тебе и "ну"!
Марина растерянно отвела от уха трубку, словно не веря, что из нее донеслась такая нелепость и странная весть, потом переспросила:
– Как разводятся?
– Мариш, ну ты маленькая, что ли? Официально разводятся, то есть перестают быть мужем и женой.
– Погоди, Коля, я плохо соображаю. – Она села, нашарила сигареты. –
– Подробно я и сам еще не знаю, отец позвонил, говорит, все, мол, Колян, ты уже парень взрослый, самостоятельный, а мы с мамой решили разойтись. Ну и погнал про то, что меня от этого меньше любить никто не станет, что быть родителями они не перестают и все такое в том же роде. Прикинь, тетка, какая тема?
– Да-а! – протянула Марина, ошарашенная новостью. – А мне-то он почему должен звонить?
– Ну как? Ты ж ведь сестра, вдруг чего посоветуешь!
– Ага, нашел советчицу по вопросам семьи и брака! – фыркнула она. – От меня вон Хохол свалил час назад, тоже развод и девичья фамилия!
– А чего это Петрович взбрыкнул? – удивился Колька.
– Вот знала б прикуп, не страдала бы! Ладно, если хочешь, приезжай ко мне вечером, посидим, подумаем.
– Ночевать оставишь?
– Блинчиков на завтрак захотелось? – поддела Коваль, зная его любовь к Дашиным блинам с вареньем.
– Что тебе, блинов жалко? – засмеялся он.
– Конечно, нет, дорогой ты мой! Приезжай.
– Тогда до вечера?
– Да. И Младича разыщи, не забудь. Хочу пообщаться на тему, как жить дальше.
– Придумала что-то? – заинтересованно спросил Колька, и Марина только вздохнула:
– Пока не знаю. Крутится что-то в голове, а оформиться в здравую мысль никак не может. Но вдруг…
– А-а! Молодец ты, тетка, вечно изобретешь что-нибудь. Ну давай, до вечера тогда.
"Легко ему говорить – изобретешь! – подумала она, выключая телефон. – А мне бы вот знать, что именно и как изобрести… Чем я могу заинтересовать искушенного москвича, чтобы он остался в нашей дыре и работал на всю катушку? Денег у него, видимо, и так нормально, раз он не настаивал на повышении зарплаты, квартира здесь ему тоже вряд ли нужна, не жить же ему в нашем городе, не Москва все-таки. Черт… И посоветоваться абсолютно не с кем, никому не нужен этот гребаный футбол в этом гребаном регионе… Мэру, что ли, звякнуть, помнится, он заикался о каком-то попечительском совете, который якобы создал мой покойный супруг и его корпорация".
Стоп! Корпорация! Корпорация, черт ее возьми! Как же она выпустила это из поля зрения, ведь у нее все права на эту контору после гибели Егора! Ведь Коваль законная жена погибшего владельца, у нее контрольный пакет акций, и она даже знает, где хранятся все бумаги и документ, подтверждающий ее права на наследство. Незадолго до своей гибели Егор оформил свою корпорацию на жену… Все, как в первый раз, только конец у истории был абсолютно другим. Вспомнив об этом, Коваль сразу сообразила, что именно может предложить главному тренеру, и в том, что идея его заинтересует, тоже не сомневалась.
Вечер провели втроем – Марина, Колька и Егорка, которому сумасшедший дядюшка привез огромную мягкую собаку.
– Коля, это же
– Зато смотри, какой чудесный коврик получился! – ответил Колька, повалив Егорку на спину и щекоча его под мышками.
– Мама! На, на! – вопил Егорка, имея в виду, что мать должна взять его на руки, и ей пришлось подчиниться.
– Идемте ужинать, мальчики. – С сыном на руках она пошла на кухню, где Даша оставила накрытый стол.
– А где Петрович-то? – спросил Колька, усаживаясь рядом с высоким Егоркиным стулом.
– А черт его знает, не хочу про это, – отозвалась Коваль, повязывая сыну фартук и протягивая ложку. – Ешь сам, Егор, ты ведь большой мальчик.
Колька с любопытством поглядывал в ее сторону, но Марина старалась не подать виду, что переживает и нервничает по поводу Хохла, сосредоточенно наблюдала за возившим ложкой по тарелке сыном. Племянник пожал плечами и принялся за жаркое из кролика, которое у Даши всегда выходило просто изумительно аппетитным. Коваль потягивала текилу, изредка забрасывая в рот оливку, и молчала, погрузившись в свои мысли. Строптивый Женька решил проучить ее, уехал куда-то и, не исключено, не вернется сегодня ночевать. "Ну можно подумать, я его вдруг приревную к кому-то! Я мужа собственного не ревновала ни к кому, а уж этого-то! Тоже мне, сокровище!" Это она непроизвольно сказала вслух, и Колька удивленно вскинул глаза от тарелки и переспросил:
– Кто?
– Что? – не поняла Марина.
– Кто сокровище?
– А-а… да так, о своем думаю.
– Не ври ты мне, тетка, – проникновенно произнес племянник, положив свою руку поверх ее. – Я же понимаю, о чем ты, – Петрович где-то шастает, а ты переживаешь.
– Не хватало еще! – запальчиво отозвалась она, выдергивая руку и хватая пачку сигарет. – Я не из тех, кто переживает из-за подобной мелочи!
– Ну-ну, – ехидно высказался Николай, снова углубляясь в содержимое своей тарелки. – И не кури – тут ребенок, между прочим!
– Ты посиди, я его уложу, и поговорим.
Вытащив из стула упирающегося Егорку, Марина под мышкой унесла его в ванную, переоделась в халат и сунула недовольного сына под душ. Под теплыми струйками настроение у мальчика наладилось, он, как и мать, любил воду, мог купаться подолгу, но сегодня она решила вымыть его на скорую руку. Уложив Егора и почитав ему на ночь сказку, Марина чуть сильнее повернула регулятор температуры на батарее, укрыла сына одеялом, поцеловав в макушку, и на цыпочках вышла из детской, притворив дверь.
Колька переместился в каминную, развалился там в кресле с чашкой чая. Коваль уселась напротив, закинув по привычке ноги на решетку камина.
– Ну, давай о делах. Младича нашел мне?
– Да, он согласен встретиться с тобой завтра вечером.
– Ой, спасибо-то ему какое! Снизошел до бестолковой в футбольных делах бабы! Вот радость-то! – Она закурила, выпустив облако дыма в потолок.
– Прекрати дурачиться, – поморщился Колька. – Ему вообще до звезды, кто ты и что, он поднял здесь денег и теперь свалит со спокойной душой, а мы опять в творческий поиск…