Королева ночи
Шрифт:
— Плохо, — вздохнул мальчик. — Так хотелось увидать, но если в дождь нельзя, то нельзя, ничего тут не поделаешь. А о тенях и призраках мне бабка Маланья рассказывала, и даже научила, как от них избавляться.
— И как?
— Они холодное железо не любят, если их ножом разрезать или вилами проткнуть, то сразу улетят, им потом это место трудно зарастить, сил не хватает — у них же тела нет, питаться, как мы, не умеют Им людей опасаться надо, все равно со временем исчезнут, развеются…
— А ты многое знаешь…
— Бабка Маланья часто мне сказки
Нам бы место найти, где от ливня спрятаться, иначе насквозь промокнем. Деревья, они нас только от прямого дождя спасут, но потом все равно с них капать будет. Все промокнет, а мох еще с прошлого дождя сырой, а после этого станет совсем как губка. Ты хоть немного идти сможешь?
— Немного смогу…
— Тогда пошли, — мальчик подхватил котелок с огня и свой мешок. — Здесь метрах в ста от этой поляны горы начинаются, а в скале пещера, где мы с Тимкой куски меча нашли, которую я тебе обещал показать. Вот там и остановимся.
— Если поможешь подняться, то дойду, — Костя еще раз мысленно окинул тело критическим взглядом. Ребра, конечно, при каждом шаге будут отдаваться болью, левая нога подволакиваться станет, на ней синяк огромный, все мышцы болят. Но ждать пока тебя дождем смоет, дело неперспективное. Уже раз было такое и совсем недавно, результат известен, он черт его знает где, а все оттого, что промок и замерз. — Найди сук какой-нибудь, чтобы я его использовал, как посох.
Никита поставил котелок на землю, подбежал к юноше и дернул за руку так, что тому показалось, будто у него рвутся все жилы. Он громко вскрикнул, потом, резко выдохнув воздух, все-таки встал, правда, сразу привалился к стволу дерева, приходя в себе.
Перед глазами вспыхивали мелкие искры, застилая взор, да и смотреть было не на что — фиолетовый мох кружился в небе, смешиваясь с черными тучами, а сквозь низ пробивались цветные искорки, превращаясь в огромные багровые круги.
Сердце болезненно билось о треснувшие ребра, ноги подкашивались, не хватало воздуха, хоть грудь ходила, как меха в кузне, а пот заливал глаза.
— Иди за мной, — услышал Костя, сквозь мерный шум в ушах. — А посох мы тебе по дороге найдем.
Он сделал шаг в направлении голоса, потом второй, а когда окружающее перестало кружиться перед глазами в диком хороводе, успел увидеть мелькнувшую среди кустов спину мальчика, туда и пошел, хватаясь за колючие ветки кустов и стволы деревьев, не чувствуя при этом боли от впивающихся в ладони острых и длинных шипов.
Никита дожидаться не стал, даже не оглядывался, а просто бежал впереди, словно забыв о нем. Костю шатало, ему все время казалось, что через мгновение он упадет, боль бродила по телу, вспыхивая то тут, то там.
Пот, смешиваясь с непрошенными слезами, заливал глаза, а сердце старалось выпрыгнуть из груди. Мерзко это было, да и слабость мешала, но лечь не решался, боялся, что потом не встанет.
Он не видел, куда идет. Шел как слепой, расставив руки, все силы уходили только на то, чтобы не упасть. Спина мальчика то исчезала,
Время растянулось, превратившись в вечность, наполненную стуком суматошно бившегося сердца и хриплым дыханием, больше похожим на вскрики.
Пространство тоже имело свой цвет, багрово-кровавый с вкраплениями зелени листвы и синевы мха под ногами.
Так он шел, не надеясь больше ни на что, потерянный во времени и пространстве, пока не уперся прямо в скалу, которая выросла серой громадой перед ним, когда он раздвинул своим телом куст, расцарапав в очередной раз итак уже изрядно окровавленные руки.
Он прижался к ней лбом, остужая о холодный камень, пытаясь понять, куда исчез Никита, и откуда здесь посередине леса появились горы.
— Ты нагнись, нагнись, — донесся откуда-то снизу голос мальчишки. — Вход внизу. Мы его случайно нашли. Я в этот куст упал, когда меня Тимка толкнул…
Опускаться было трудно, легче упасть, что юноша и сделал — просто повалился как мешок с гнилой картошкой, царапая лицо и руки о колючки.
У самой земли обнаружилась узкая щель в камне, из которой торчало чумазое лицо.
— Пролезешь?
— Не знаю, — с сомнением покачал головой Костя, вытянул свое тело, которое показалось ему непонятно невероятно длинным, большим и неудобным, пополз вперед, хватаясь руками за ветки куста и подтягиваясь. — Я попробую, хоть и не уверен.
— Ты только не застревай, обратно вытащить будет некому, а вперед тебя тоже не протащу, так и будешь торчать в дыре, пока не помрешь…
Никита довольно рассмеялся своей неказистой шутке.
Юноша хотел ответить что-то грубое и злое, но как раз в этот момент и застрял.
Ощущение оказалось жутким, словно из детских кошмаров, когда ты рвешься, рвешься, и не можешь сдвинуться с места, а все вокруг заполнено чем-то вязким и в то же время неподатливым.
Уже через мгновение ему показалось, что скала своим многотонным весом давит на его хрупкое тело, понемногу смыкаясь. Возникло ощущение, что через мгновение жесткий камень раздавит, превратит в мокрое место, даже кости рассыплются известковым порошком…
Щель, в которую он лез, стала подобна пасти голодного зверя, куда он случайно влез.
Он задергался, пытаясь пролезть вперед, застревая все больше и больше, грудь сжало, голова закружилась от нехватки кислорода и от боли в сломанных ребрах.
Но тут его за руки схватил мальчишка и дернул вперед. Слабые потуги на удивленье, как раз и оказались той самой малостью, что ему была необходима, чтобы проскочить внутрь.
Костя пролез через отверстие и свалился вниз с примерно метровой высоты. Резкая боль от треснувших ребер словно прорезала тело, он закричал, но крик захлебнулся собственной рвотой. Его окружила спасительная темнота и понесла куда-то вдаль, где было тихо, только вдалеке хрипело чье-то дыхание. Он снова потерял сознание.