Королева ночи
Шрифт:
И в очередной раз очнулся от льющейся на него воды.
Никита смотрел на него с тревогой и каким-то испугом. Наверно, он все-таки умирал как-то не так, как положено героям. Костя пошевелился, подставляя открытый рот воде текущей на него из фляжки мальчика, а напившись, пробурчал:
— Я же не цветок, чтобы меня все время поливать, или ты надеешься, что вырасту?
— А ты не падай в обморок, тогда не буду поливать, — радостно засмеялся Никита. — Тебя не поймешь — то обещаешь умереть, но не умираешь, а когда начинаешь верить, что будешь жить —
— Да уж, — юноша выдохнул из больной груди застоявшийся там воздух. — Можно подумать, что мне нравится падать в обморок. Но я теряю сознание от боли, а не от своего желания. Мне крепко досталось от этой нечисти, зацепил он меня своим последним ударом, лететь пришлось долго, да и приземление на ствол дерева мягким не назовешь.
— Я видел, твое тело было как тряпичная кукла, в тебе наверно не осталось ни одной целой косточки, — покивал участливо Никита, правда тут же радостно добавил. — А ствол дерева еще крепкий был, так ты его наполовину развалил — вот уж сверзился, так сверзился…
— Это точно, — Костя прислушался к себе, хуже ему не стало, боль, конечно, чувствовалась чуть ли не в каждой клетке, но ее можно было терпеть. Впрочем, если даже и нельзя, то все равно придется. — Где мы?
— Как где? В пещере, как я и обещал. Здесь сухо и тепло. Об этом месте никто не знает, только я, здесь нас никто никогда не найдет.
— Почему-то меня это совсем не радует, — пробормотал Костик и наконец-то открыл глаза. Сквозь щель падало немного блеклого света и видно было немного. Лежал он на земле, повсюду валялись камни, а уже метре от него колыхался густой непробиваемый мрак. — А дальше что?
— Как что? Надо доварить обед. Мы с Тимкой еще в прошлый раз сюда хворост натаскали, сейчас разожгу костер, поедим, а потом решим, что дальше делать …
— А что там в пещере?
— А кто ж его знает? — мальчик вытащил откуда-то из-за спины охапку хвороста, быстро разложив на каменном полу, начал чиркать кресалом, раздул трут, и стал подкалываться к нему мелкие веточки, потом более крупнее сучья, только после того, как огонь жадно стал пожирать хворост, пристроил над ним котелок. — Мы дальше не ходили — страшно, никто не знает, кто там может в темноте прятаться.
— А куски меча где нашли?
— Здесь под ногами валялись, мы костер развели и на них наткнулись, я даже палец себе случайно порезал, а в глубь не ходили…
— Понятно, — пробормотал юноша. Голос мальчика временами исчезал, превращаясь в почти неслышный шепот, его тянуло в сон, он и не сопротивлялся. Костя прожил очень тяжелый день, в котором ему крепко досталось.
До этого ему никогда не приходилось драться с таким мощным и сильным противником. В первый раз столкнулся с врагом, который выше его в два раза и намного сильнее. Да и это была не учебная схватка на бамбуковых мечах и шестах, а настоящий бой с кровью и болью.
Правда, ему каким-то невероятным чудом удалось победить. Больше благодаря случаю и удаче, чем умению и мастерству. А шансов у него первоначально вообще не было, даже
Если стрелять издалека, метров со ста, со скалы, куда эта тварь забраться бы не смогла и попасть в глаз…
Всегда надо бить в глаз, любая тварь, как бы велика она ни была, слепой драться не может, и ты победишь…
Да и меч настоящий бы не помешал, он бы эту ногу которую с трудом проткнул, мог бы разрубить с одного раза…
Веки стали невыносимо тяжелыми, держать их открытыми не хватало сил, наконец он не выдержал и его понесло в густую темноту, наполненную собственным хрипом и стонами.
Никита, услышав его храп, недоуменно нахмурился.
— Нет, так не умирают… — пробормотал он. — Чужак заснул, значит, сегодня не умрет. С одной стороны конечно жаль, не увидел самое интересное, но с другой стороны — страшно в этом лесу одному, того и гляди какая-нибудь нечисть тебя поймает, или призрак. Их здесь много, еще дед рассказывал, что они от древних не упокоенных людей остались.
Мальчик снял с огня котелок и попробовал суп, травки он собрал немного и то пока шел к пещере, но она дала свой вкус, и получилось совсем неплохо. Он протянул руку, чтобы разбудить Костика, но передумал.
— Пусть поспит, Маланья всегда мне говорила, что сон — лучшее лекарство. Человек спит, а тело само себя лечит.
Он съел еще пару ложек, потом лег у затухающего костра.
— Хороший был день — веселый, эх еще бы и завтра такой же, и мне одних рассказов на всю зиму хватит, вся деревня наперебой звать к себе будет…
Он тут же заснул.
А Косте снились кошмары, в которых он снова дрался с нечистью, она его убивала снова и снова, и каждый раз все более мучительно и болезненно. Он чувствовал себя беспомощно, не мог поднять даже руку в свою защиту, а его избивали методично, не пропуская ни одной клетки его тела, и каждая из них отзывалась такой болью, в сравнении с которой все прежние казались слабыми.
А боли он испытал изрядно, все тренировки в секции были испытанием болью, ни одну растяжку нельзя сделать без нее. Каратэ — боевое искусство, а значит, его учили тому, что боль обычна, через какое-то время она входит в твое существование, и ты без нее просто не можешь. Недаром главный лозунг всех боевых искусств — терпи!
И он терпел, превозмогал себя, понимая, что воин не должен замечать боли, потому что на его пути ее всегда будет достаточно, потому что каким бы ты ни был ловким и умелым, всегда найдется тот, кто владеет военным ремеслом лучше тебя. И в любом бою всегда побеждает случай, именно он обычно убивает лучших, а не враг.
Костя все это хорошо понимал, его этому обучали, но та боль, которую он испытывал сейчас, была намного сильнее той, что ему приходилось терпеть. К тому же его поражала нелепость происходящего — какая-то глупость и безысходность.