Королева ночи
Шрифт:
Бабка зашагала прочь, Костик поднял меч засунул его в ножны и забросил его на плечо, решив, что ремни в сарае закрепит, с которыми можно будет оружие носить за спиной.
Смущенно улыбнулся кузнецу, разводя руками, показывая, что он к этому инциденту никакого отношения не имеет.
Ему снова захотелось есть. Бабка вела его обратно к себе домой, почему-то девушки им на пути больше не попадались, то ли их разогнали отцы по домам, то ли работали дома или в огороде. Багровое солнце поднялось высоко над землей, на серо-зеленом небе не было ни одного облачка. С каждым шагом становилось жарко, не то что идти, даже дышать.
— Ты мне больше не нужен, герой, — бросила ему через плечо бабка. — Я тебя подлечила, меч тебе сковала, дальше давай как-нибудь сам…
— Я мешок у вас в бане оставил, — произнес Костик костлявой согнутой спине. — Да и есть хочется, время к обеду.
— Кормить я тебя не обещала, поэтому не буду…
— Так мне, что, от голода помирать?
— Кусок хлеба дам, все остальное найдешь в доме, в котором тебе разрешили жить, так огород имеется — по нему походишь, овощи из земли выроешь и поешь.
— Я никогда еду в земле не искал, — смущенно пробормотал Костя. — Раньше в магазинах покупал…
— В лавках что ли?
— Ну да, в них…
— Ничего научишься, наука не сложная, быстро все поймешь, особенно, когда есть захочешь, — Маланья свернула к дому, а Костя отправился в баню, там он еще раз разделся и, как следует, умылся, используя синюю глину, уже понимая, что больше ему никто в этой деревне теплой воды ему не предложит и в баньке не попарит.
Забрал свой мешок и подошел к дому, на крыльце на куске серой ткани лежала краюха хлеба — знахарка даже не вышла, видимо, больше не хотела с ним разговаривать.
Костик отломил кусок и, засунув в рот, зашагал к своему сараю, на улице было пусто и тихо, только слабый ветерок едва шевеливший густую деревенскую пыль чуть шумел в ушах. Так он и прошел улицу и никого не заметил, а всего-то час назад девушки табуном за ними с бабкой шли.
— Так и проходит земная слава, — пробормотал он, озираясь. — Час назад ты герой, а теперь снова чужак.
В сарае он долго возился с мечом, устраивая ремни таким образом, чтобы они плотно прижимали ножны к спине. К его удивлению ножны менялись, чем больше он вертел их в руках, тем больше приобретали такой вид, словно их только что изготовили. Отпавшие куски кожи неизвестным способом восстановились, с колец исчезла ржавчина, а кожа приобрела мягкий блеск. Когда он закончил, то в его руках оказался замечательный новый меч с великолепным балансом, ощущаемый в руке как ее продолжение.
Юноша довольно хмыкнул, залез наверх, лег на шкуру и закрыл глаза.
Устал он от всей этой суеты, непонимания и дикости, задумчиво съел остатки хлеба и заснул под шуршанье каких-то мелких животных — мышей или крыс. Похоже, уже стал привыкать к этому миру.
Перед тем как заснуть, еще раз мысленно проверил свое тело. Не было в нем боли, никакой, только жуткая усталость, словно прошел тысячу километров, не сделав ни одного привала.
Веки отяжелели, солнце слепило, какие-то насекомые на огороде стрекотали, а он так и не нашел никакой еды….
С этой печальной мыслью он заснул и проспал до утра следующего дня.
Проснулся от крика Никиты.
— Чужак, вставай, а то обоз без тебя уйдет!
Костик недовольно сморщился и спустился вниз, была ранее утро, точнее поздняя ночь, звезды едва побледнели, а краешек неба только чуть посерел.
— И чего кричишь? — поинтересовался он. — Кого-то снова убили?
— Никого не убили, меня дядя к тебе послал, сказал, чтобы ты готовился. С первыми лучами солнца выступаем, пойдет три телеги, а с ними Ефим и еще пара мужиков, которых не знаешь, а тебе придется всех охранять.
— Понятно, — пробурчал Костя, подходя к колодцу. Следовало бы умыться, хоть от одной мысли, что придется на себя опрокидывать ледяную воду, тело само по себе уже задрожало мелкой дрожью. — А еду принес? Я между прочим не завтракал, а вчера еще не обедал и не ужинал…
— Ничего я не принес, никто мне не говорил, что ты есть хочешь, — мальчишка исчез. — Я у дяди спрошу, стоит ли тебя кормить? Ты ведь больше не герой…
— Как это?
Но ответить было некому, мальчишка исчез в вязкой серой предутренней мгле.
Он еще раз с тоской посмотрел на колодец, потом превозмогая себя, вытащил ведро с водой и вылил на себя. Ощущение было, как и предполагало заранее тело, если говорить одним словом — жуть!
Но зато через пару минут снова захотелось жить, глаза открылись, широко и недоверчиво поглядывая на мир, точнее на серый сумрак вокруг.
— В конце концов я сам хотел отправиться в город, — напомнил Костик сам себе. — Так что должен радоваться, что мое желание исполняется. Там в городе может и останусь, а то здесь только умирать хорошо — тихо, покойно, будто ты уже в могиле.
Он посмотрел на забор, за которым виднелась какая-то зелень, но туда не пошел, решив, что обязательно выкопает что-нибудь не то, и съев, сразу умрет.
Для него сама мысль о том, что овощи растут в земле, а не на полках магазина, была если не крамольной, то чрезвычайно глупой, хоть конечно прекрасно знал, откуда что берется. Только веры в себя не было.
Юноша вышел на улицу и посмотрел на место, где должны были находиться сторожа, там никого не было, только костер затухал, поигрывая синеватыми маленькими язычками на углях.