Королева придурочная
Шрифт:
– Вы подпишите это заявление – или мне другое писать, на увольнение по собственному желанию?
Жарковский поставил свою подпись и вернул заявление Ксении.
Ксения вернулась домой и стала собирать сумку. Хотя они с Никиткой уезжали всего на несколько дней, следовало захватить все необходимое. Родион расстроено топтался рядом. Он ничем не мог сейчас помочь деду Ксении. Как назло, в последнее время дела в фирме шли неважно: заказчики не торопились рассчитаться, и все разработчики, включая Родиона, оказались на мели. Средств оставалась сущая ерунда, только на прожитие, и сиделку нанять было не на что.
– Как это все некстати, – сказал он. – и отпуск срывается. Такая хорошая погода установилась. Может, жена деда до конца лета еще поухаживает за ним?
– Я все выясню, а ты оставайся здесь до моего возвращения.
– Что мне тут одному торчать! Поеду тоже. Мне
На следующий день все вместе на машине Родиона вернулись в Петербург. Родион внес сумку Ксении в квартиру деда, мимоходом представился старикам и уехал к себе. Спустя два часа жена деда покинула квартиру, объявив Ксении, что больше сюда не вернется: она, дескать, нужнее своим родственникам. Женщина, прожившая рядом со стариком пять последних лет, так и не стала для него по-настоящему близким человеком. Привлеченная солидной пенсией участника войны, она отступила, едва старик слег.
Дед лежал на кровати, беспомощный, худой, запущенный и жалкий. Слипшиеся седые пряди растрепались над головой – неживым пятном серело на подушке изрезанное морщинами и заросшее седой щетиной лицо.
– Мне бы утку, внучка, – слабым голосом произнес он.
Ксения первым делом привела старика в надлежащий вид: протерла водкой прелую кожу, посыпала ее тальком, вымыла голову, удерживая ее над тазом, подстригла волосы и ногти, переменила постель, переодела деда в чистое белье. Затем накормила супом, сваренным еще его сбежавшей женой, ои тщательно осмотрела пациента, как врач: выслушала сердце, измерила давление, изучила зрачки. Наконец усадила на кровати, постучала ребром руки под коленями и чиркнула ногтем по отдаленным участкам его ног, проверяя их чувствительность.
– А ты, дедуля, у нас симулянт! – строгим голосом сказала она. – Почему не встаем? Тебе ходить надо!
– А? Что?
– И не претворяйся, что не слышишь! Ходить, говорю, надо.
– Ноги подкашиваются, Ксюшенька. Падаю я.
– Будем упражняться. Завтра привезу тебе ходунки, будешь сам ходить в туалет. Разбаловала тебя твоя женушка.
Ксения понимала, что у деда плохое кровообращение, сердце не справлялось с нагрузкой, оттого и подкашивались ноги. Но покой, отсутствие движения усугубляли состояние. Бездействующие мышцы слабели. Получив выговор от внучки-врача, дед обиженно замолчал.
Ксения знала, что кроме нее некому ухаживать за дедом. Отдать его в интернат для престарелых она не могла – там не было достойных условий для больных стариков. Она позвонила в санаторий и попросила Жарковского заочно оформить ей увольнение и выслать трудовую книжку по почте. Главврач не препятствовал ее уходу: все усилия его были сейчас направлены на удержание спорной земли в своих руках.
Все эти дни, связанные с хлопотами о деде, и с устройством сына в детский сад, Ксения редко вспоминала Родиона. Но однажды взглянула на календарь и удивилась: поняла, что пролетело уже две недели. За все время Родион позвонил только раз, да и тот в день приезда, когда она крутилась у постели деда. Тогда разговор пришлось свернуть, но через пару дней, придя в себя, Ксения сама позвонила Родиону. Позвонила и рассказала ему все как есть, пожаловалась на трудности. И что же он? Вовсе не примчался стремглав, а отстраненным сухим голосом заявил, что уезжает в командировку. Тогда Ксения не придала значения его холодному тону, но сейчас сообразила, что он просто отстранился от ее забот. Обида заползла в сердце. Она переживает такие трудные дни, и с деньгами трудно, и со временем, надо везде успеть, а Родион даже не звонит. Ему безразличны ее дела. И расстояние здесь ни при чем: в наше время даже с Чукотки позвонить не проблема, а он собирался ехать куда-то в область. Ксения решила, что принципиально, из гордости, не будет звонить сама. Но пальцы сами схватили мобильник и набрали знакомый номер. Ксения прижала трубку к уху, сердце отчаянно билось. Телефон не отвечал. Закралась противная мыслишка: а если Родион вернулся к Ладе? Нет, к ней звонить она точно не станет. Может, узнать на работе, когда он вернется? Секретарша сообщила то, что Ксения и так знала: Стрельцов в командировке. Когда он вернется, девушка сказать не смогла. Что же, по крайней мере Ксения узнала, что Родион жив и здоров. А если не звонит, значит, не хочет. При других обстоятельствах у Ксении опустились бы руки, но сейчас маленькая семья из трех человек держалась на ней, и приходилось быть мужественной и стойкой.
В квартире деда, как и в ее собственной, имелось пианино. На нем несколько лет назад играла родная бабушка Ксении, услаждая старика мелодиями их довоенной юности.
Жизнь Ксении вышла на новый виток, там не нашлось места для любви. Однако бесприютная ее любовь кружилась рядом всякий раз, когда Ксения садилась за фортепьяно и играла для самой себя.
На другом конце города, в отремонтированной квартире Родиона (хозяин ее и не думал никуда уезжать), любовь Ксении тоже была нежеланной гостьей.
Часть вторая
1
В начале сентября состоялось последнее заседание суда по делу о разводе Ксении и Вадима. Чтобы поставить точку в затянувшемся процессе, Ксения приняла условия Вадика. Главной ее потерей стала родительская квартира, но взамен она обрела долгожданную свободу. Хотя… свободу весьма относительную. Сейчас на ее руках были маленький сын и немощный дед – в его квартире теперь обитала маленькая семья из трех человек. Заботы о старике и сыне стали для Ксении первостепенными. Дед благодаря Ксении приободрился и как мог, старался облегчить жизнь внучки. Держась за ходунки – подобие спинки железного стула, перемещался по квартире, стуча по паркету: поднял – опустил – сделал шаг. В общем, держался молодцом. Зато Никитка с трудом приживался в новом детсаду. Он не мог усидеть на месте, без спроса покидал комнату для занятий – в подготовительной группе ребят приучали к школьным порядкам. Ксения в замешательстве теребила свою сумочку, выслушивая жалобы воспитательницы: отголоски семейных скандалов с Вадиком отзывались на сыне. Ее обнадеживало лишь то, что мальчик быстро соображал, на лету схватывал знания. Однако усидчивости ему явно недоставало. Ксения сама поставила ему диагноз – гиперактивность. Много хлопот было с Никиткой и дома. Энергию мальчика требовалось направить в подходящее русло – но без мужской руки сделать это было нелегко. Дед был не в счет, своенравный мальчишка абсолютно не слушался больного старика.
Повседневные тяготы удручали Ксению вдвойне, потому что в этот трудный период она лишилась поддержки Родиона. Лишь однажды он позвонил ей и пробормотал что-то невнятное: мол, занят и сейчас не имеет возможности встречаться с ней. Когда через несколько дней она сама позвонила ему, на стационарном аппарате никто не снимал трубку, а мобильник оказался вне зоны приема. Ксения недоумевала и беспокоилась: почему он не дает о себе знать? С ним что-то случилось – или он решил оставить ее, испугавшись новой обузы – больного старика?
В эти же дни на Ксению обрушились звонки иного рода: и на трубку, и на домашний телефон стали звонить незнакомые мужчины. С ухмылкой в голосе они предлагали ей провести вечерок, оттянуться, а некоторые грубияны с откровенной прямотой звали «перепихнуться». Первые звонки она посчитала случайностью, потом решила, что ее номер по ошибке поместили в рекламу сомнительных услуг. Однако вскоре поняла, что за этой историей кто-то стоит. Один из звонивших охотно пояснил ей, что выудил ее данные на сайте знакомств, сказал, что ему нравятся женщины-врачи и что на том фото, где она снята в белом медицинском халате, она смотрится очень сексуально. Соискатель назвал и адрес злополучного сайта. Мысли Ксении метнулись к Вадику и Жарковскому – оба считали себя несправедливо обиженными. Но который из них?
Чтобы оградить себя и семью от беспокойства, Ксении пришлось отключить домашний телефон и перестать принимать звонки на мобильный. Теперь предстояло отыскать зловредного анонима, подставившего ее, и для начала хотя бы посмотреть злополучный сайт. Компьютера у Ксении не было, и она связалась с Алиной, чтобы рассказать о своей неприятности. Алина пригласила Ксению в гости.
В новой квартире Алины Ксения оказалась впервые. Интерьер жилой комнаты отражал современные веяния: синтетический палас на полу, светлые стены, низкая тахта с множеством раскиданных подушек, большой плоский видеоэкран напротив. Это была комната для отдыха и неги. Рабочий стол с компьютером и стеллаж для бумаг стояли в огромной прихожей, по сути, комнате без окон. Кухня, обставленная встроенной техникой и мебелью, не отличалась от сотен таких же кухонь обеспеченных людей. Хозяйка заглядывала туда нечасто. И сейчас – забежала туда за табуретом для Ксении, усадила ее рядом с собой в темной прихожей перед светящимся экраном компьютера.