Королева Шотландии в плену
Шрифт:
Маленькая Бесси Пьерпонт была счастлива, потому что ей не надо было беспокоиться из-за ежедневных заданий. Она могла кататься верхом, играть, заниматься уроками и слушать рассказы королевы о ее детстве. Но Бесси находила, что самое большое удовольствие для нее — быть в обществе своего нового друга месье Нау, который учил ее говорить по-французски; и все поражались, как быстро она научилась лепетать на этом языке. В те месяцы единственным огорчением для Бесси было, когда месье Жак был слишком загружен работой, чтобы заниматься с ней.
— Замок стал совсем иным без графини, —
— А вы никогда не устаете от вашей здешней тюрьмы? — спросил он.
— Я никогда не устану служить королеве, — ответила она.
— Но все же у вас должна быть собственная жизнь, — говорил он ей.
Она отворачивалась от его пылкого взгляда. Сетон не хотела, чтобы он высказал ей все, что чувствует. Она поклялась служить королеве до тех пор, пока будет нужна ей. И Сетон заверяла себя, что у нее нет времени ни на что иное, как только служить своей королеве.
Мария часто вздыхала, вспоминая Бакстон.
— Это единственное место в Англии, где мне хотелось бы оказаться, — говорила она. — Интересно, разрешат ли мне еще когда-нибудь съездить на ванны?
Вышивая ночной колпак цветным шелком, она использовала зеленые и золотистые оттенки, так как слышала, что это — любимые цвета Елизаветы. Она уже сделала два других в нежных оттенках и намеревалась отослать их Елизавете с просьбой, нельзя ли ей посетить Бакстон.
Как только ночные колпаки были готовы, Мария отослала их французскому послу с просьбой подарить Елизавете. Увидев их, Елизавета заворчала. Она не очень-то любила подобные вещи; она куда больше предпочитала ювелирные украшения, которые можно носить днем, или мебель и гобелены, которыми могли бы восхищаться многие.
Более того, она не была уверена, что с ее стороны выглядело бы умно принимать подарки от королевы Скоттов, поэтому сказала французскому послу, что принятие их могло бы стать политическим делом и она боится неодобрения своих министров.
Французский посол знал, что это неправда, и ответил, что королева Скоттов просто желала показать свое хорошее отношение к ней.
— Ну тогда, — резко ответила Елизавета, — я приму их, но, пожалуйста, передайте королеве Скоттов, что я живу в этом мире несколько дольше, чем она, и знаю, что люди привыкли принимать подарки обеими руками, а отдавать только одним пальцем.
Этим она хотела подчеркнуть, что, мол, Мария просит благосклонности в обмен на подарки, которые Елизавета на самом деле не очень-то хочет принимать.
Но когда она примерила эти ночные колпаки, то нашла, что они весьма идут ей, и Подумала, что если уж Марии так хочется посетить Бакстон, то почему бы ей и не поехать при условии, что ее препроводит туда надежная охрана.
Глава 15
Бакстон, Четсуорт и Шеффилд
Какое удовольствие было снова оказаться в Бакстоне.
— Я чувствую себя лучше, как только приезжаю сюда, — сказала Мария.
Граф намеревался ослабить ограничения. Он захватил с собой из Шеффилда нескольких слуг, среди которых была и Элеонора Бритон. Пока графиня находилась в Тауэре, жизнь протекала безмятежно и приятно.
Ванны оказали свое обычное благоприятное воздействие, и состояние здоровья Марии улучшилось. Она вновь посетила Пул’с Хоул и очень радовалась этой прогулке.
— Если бы я могла остаться в Бакстоне, — говорила она Сетон, — то снова почувствовала бы себя молодой.
Однажды граф пришел в ее апартаменты в Нижнем Бакстоне в возбужденном состоянии.
— Ваше величество, у нас в Бакстоне выдающийся гость, и я уверен, что он здесь только потому, что Вы, ваше величество, приехали сюда принимать ванны.
— Кто? — спросила она.
— Сам лорд Берли.
— Лорд Берли! Значит, он приехал по приказу королевы. Я надеюсь, не для того, чтобы шпионить за нами.
— Вы думаете, что такое возможно?
— Я не вижу другой причины.
Бедный Шрусбери! Он чувствовал себя свободнее в отсутствие Бесс, но без нее он растерялся. Мария представила, насколько иначе Бесс восприняла бы известие о появлении Берли. Ее подогревала бы мысль о конфликте, тогда как бедный Шрусбери чувствовал, что на его плечи ложится еще одна нагрузка, а ему уже и так было тяжело.
Когда Берли пришел к королеве Скоттов, Мария приняла его настороженно. Она знала, что он является одним из ее злейших врагов при дворе Елизаветы, и не верила, чтобы он мог вдруг превратиться в ее друга.
У Берли был болезненный вид, и он передвигался еще с большим трудом, чем прежде.
— Вы надеетесь извлечь пользу из ванн? — сочувственно спросила королева.
— Да, ваше величество. У меня резко разыгралась подагра, а моя нога всегда доставляла мне беспокойство.
— Тогда я уверена, что ванны принесут вам облегчение, как и мне.
— Надеюсь, здоровье вашего величества улучшилось с тех пор, как вы здесь?
Мария заверила его, что так оно и есть, но она знала, что он явился не для того, чтобы спрашивать о ее здоровье.
Позже она узнала от Шрусбери, что министр Елизаветы, известный как ярый протестант, расспрашивал, много ли у нее было посетителей во время ее пребывания в Бакстоне. Он боялся, что в Бакстоне, где порядки были менее строгими по сравнению с Шеффилдом, представители католической знати могли получить доступ к ней. Берли жил в страхе перед возможным новым восстанием католиков.
Дни проходили весьма приятно. Радостно было слышать беспечный смех Марии; она часто играла на лютне и пела. Бакстон творил с ней чудеса. Горный воздух был свежим и бодрящим, и долина была укрыта от суровых ветров, которые обрушивались на Шеффилд.
Берли часто заходил к ней. Он хотел поразить ее хитроумными вопросами; ей нравилось вызывать у него подозрения, а затем давать ему понять, что в этом ничего не было. Тем не менее эти контакты привели к тому, что они стали с большим уважением относиться друг к другу. Мария не могла не оценить прямодушную преданность министра своей королеве, так же как на Берли не могло не подействовать очарование Марии. Так что, несмотря на то, что они должны были с настороженностью относиться друг к другу, между ними росло нечто похожее на дружбу.