Королева согласна
Шрифт:
У меня от сострадания к несчастным чудовищам аж слёзы на глазах выступили. А Киату потёр подбородок и задумался.
— Не то, чтобы это было плохо. Отсутствие Хавров решило бы проблемы морских путей, а Морну — монополии и безнаказанности…
Я внутренне возмутилась: «Ну чего он снова о политике думает? Или о своей контрабанде? Тут живые существа погибают! Что же у него сердца нет?!» Однако я решила брать лаской.
— Киаточек, — дёрнула я своего злодея за рукав, — поговори с морем, а?! Ведь ты дживари, ты можешь!
— А надо ли? — сощурился
«Стукнуть тебя надо. Больно», — мысленно ответила я, но сдержалась и с просящей улыбкой заглянула ему в глаза:
— Надо, любимый, надо. Ты же такой добрый! И хороший! Ты же поможешь этим бедным драконихам! И нам заодно…
Может, если ему напоминать, что он хороший, он и сам забудет, что злодей? Буду пробовать.
— Пожалуйста, Киату, ты — замечательный! И у тебя такой дар! Неспроста.
Он скептически поджал губы, но взгляд его всё же смягчился. Я сделала в ответ глаза котика.
— Ладно. Только перемещаться надо отсюда, Тася. Как я тут к морю спущусь? — хмуро ответил он.
— Легко! — воскликнула Галя, погладила камень под ногами, замерла на минуту, а потом вроде как подмигнула.
Гора под нами снова зашевелилась, запыхтела, издавая скрежет, и к поверхности моря почти от шеи, на которой мы стояли, начал разворачиваться поросший вородослями, щедро облепленный ракушками каменный склон длиной с аллею в сочинском Олимпийском парке.
— Фигасе крылышко! — восхитилась Галя, чмокнула плиту под нами. — Спасибо, крошка!
— А военные корабли морнцев? — спросил Киату настороженно.
— Тебя никто не тронет, пират, — заверила Галя. — Слово Камнегоры! И девчонок-драконих.
Киату кивнул и начал быстро спускаться к воде. Мы побежали за ним по гранитному крылу с бороздками, напоминающими перепонки. Два солнца припекали, готовые сойтись в зените, успокоенная водная синь переливалась золотыми блёстками. Очень хотелось пить.
— Дальше я сам, — обернулся Киату, когда мы оказались метрах в тридцати от морской глади.
Мы с Галей послушно присели на крыло дракона. Что-то грохнуло справа от нас. Задрав голову, я обнаружила, что напротив оживилась драконья морда сестрицы. Пасть-пещера с жуткими клыками приоткрылась так, что можно было видеть трещинки лавы в горле, пламя интереса разгорелось в жёлтых глазищах под морщинистыми веками. И мне подумалось, что в ромбовидные зрачки легко бы въехал поезд метро и пропал там, как в чёрной дыре… Брр! Лучше не смотреть.
Киату стоял по щиколотку в воде и ничего не делал. Видимо, собирался с духом.
Я украдкой опустила ладонь на раскалённую, поросшую ракушками поверхность. Если не знать, что это крыло драконихи, я б решила, что касаюсь пальцами мола на пляже. Чудны дела твои, Господи! Прислушалась к своим ощущениям. Ничего не слышу, жалость какая! Зато Галя сидела и, кажется, тихо продолжала болтать о своём, о женском. Я ничего не поняла из протяжных тихих звуков, которые выдавала подруга. Прикрыла глаза ладонью от солнц.
И вдруг Киату запел. Красиво, низко, басисто. На неизвестном языке, растягивая гласные и букву эмммм так, что у меня всё завибрировало внутри. «Он просит!» — поняла я. И море вместе со мной заволновалось от этих звуков. Сначала немножко, затем сильнее и сильнее, окатывая волнами его колени, потом бёдра, талию. Следующей волной его накрыло с головой. Песнь прекратилась. Волна отхлынула, налетела другая, а Киату на месте не было. Я подскочила в страхе, кинулась туда, где только что был мой любимый дживари, но Галя меня удержала за руку:
— Погоди, выдрочка, человек делом занят, не мешай!
— Но вдруг он утонул?!
— Не утонул, — ответила Галя и снисходительно посмотрела: — Джива ты и есть джива, прыг-скок, а тут на любой вопрос время надо и силы. Пират не про ерунду спрашивать пошёл.
— Но Галечка…
— Тебе таких, как мы с Киату, не понять, — важно заявила она. — Сиди, загорай. И жди.
Глава 11.1
* * *
Сердце у меня замирало от страха. Но недолго. Киату вынырнул и, как по трапу, взбежал к нам, на крыло драконихи. Выражение лица его было… ошарашенным. Он склонился над разомлевшей от успеха и жары Крохиной и спросил вполголоса:
— Наш язык Хавры понимают?
Галя пожала плечами. Я подскочила поближе.
— И что? И что?
Киату моргнул и шепотом сообщил нам:
— Море не собирается их отпускать…
— Как?! — вытянулось у Гали лицо.
У меня, наверное, тоже.
Киату отбросил назад мокрые потяжелевшие косы, вытер ладонью капли с лица и добавил:
— Говорит, маленькие ещё. И вообще нечего им в космосе делать. Отец пропал, и они пропадут.
— Бред какой, — пробурчала Крохина. — А то, что они тут погибнут, маман-море не беспокоит?
Киату мотнул головой.
— Море винит во всём мары. Мол, они пожирают магию и ослабляют источник. Велело нам скорее разбираться с тем, что поручило Око.
Крохина аж подпрыгнула от возмущения.
— А помочь оно нам не хочет?!
— Да, не хочет? — робко вставила я.
— Между прочим, дочурки морские все пути перегородили, — наседала Галя. — Послания от маман ждут! Не думаю, что «сидите дома» — их ответ мечты.
Я грустно вздохнула, соглашаясь, а Киату скептически взглянул на меня:
— Видишь, Тася, надо было меня слушаться. Я как-то в Аквирангу без бесед с драконами плавал. И не раз. — Хитро, словно лис, прищурился, и немного склонил голову, как всегда, когда что-то задумывает. — Можно, конечно, смотаться в мир драконов и выведать про папочку наших девиц. Если ты в силах…
Я расширила глаза и затеребила от нетерпения его мокрый рукав:
— В какой-какой мир?! Драконий?! А как?! А я смогу?
— Пятая планета миров Всевидящего Ока. И да, ты — джива, ты сможешь, если захочешь, — кивнул Киату. — Особенно, если мы нашу Камнегору попросим силой поделиться, чтобы мы с тобой могли без проблем обратно вернуться.