Королевская канарейка
Шрифт:
Что ж, хорошо, когда хоть у кого-то есть какой-то план. Нашарила на полу у кровати сброшенную вчера хламиду, нацепила и босыми сонными ногами пошаркала в гардеробную.
Точно, на столике у зеркала тазик с водой, в которой плавают лепестки какие-то, кувшин, полотенчико. Помылась, причесалась. Всё-таки водичка в пещерах волшебная, волосы сияют. Тем временем телохранитель мой деловито шарила в тряпках.
— Вот. К визиту в оранжереи подойдёт.
— Гм… Чем это белое платье подходит больше соседнего, тоже белого? — просто любопытно, я вот разницы большой не вижу. Приглядевшись, поняла, что тёмного совсем ничего нет в гардеробе — всё какие-то жизнерадостные цвета, и
Эльфийка коротко пояснила:
— Теплее. И к нему тёплая обувь и плащ полагаются.
Океюшки. Хорошо, когда есть знающий компаньон. Платье и правда было не таким эфемерным, как то, которое я вчера выбрала наугад, и имело, если так можно выразиться, внутренний каркас и подкладку. Бельё и к нему не требовалось: корсаж был вшит внутрь. Какой минимализм! У тёток в городке и у гномок были всякие там нижние рубашки и бельё, и одежда многослойная. Не то у эльфов: платье одним куском надел, и усё) Мортфлейс прицепила белый с серебром плащ на какие-то колечки на плечах; я б не догадалась, для чего они. Глянула в зеркало и обомлела: не зря Лев Толстой наругивал красивые платья за то, что они заставляют женщину казаться лучше, чем она есть, себе самой и окружающим. Я была лучше, чем есть, это уж чего. Кто этот гений, создавший вьюгу, которую можно надеть на себя? Я хочу познакомиться с ним. Он мне интересен. Как персонаж.
— Владыке будет приятно, если богиня наденет его подарок, — Мортфлейс подавала бирюзовое ожерелье. Вздохнула и подняла волосы, и эльфийка ловко застегнула драгоценный ошейник.
— Если богиня желает принять участие в haparanhaime, то лучше поторопиться.
— Где-где поучаствовать?
— О, прошу прощения, это квенья, — лицо эльфийки стало сочувственным, похоже, вспомнила, как я чуть не померла от обучения синдарину, — церемония одевания короля.
И изящным жестом пригласила меня на выход, совершенно не ожидая, что я могу отказаться. И я, было начавшая раздумывать, что отлично могу и с уже одетым королём увидеться, махнула про себя рукой и пошла за ней. Я с утра очень безынициативная, в отличие от эльфов. Если хорошо подумать, то инициатива редко лезет из меня в любое время суток, но в пятом часу утра с нею совсем никак.
Вот кстати, террасы наши рядом совсем, но дверь в покои короля оказалась неблизко. Стало быть, спальная нора в самом конце анфилады, принадлежащей Трандуилу. Закрытый коридор закончился, и мы шли по галерее, нависающей над огромным тронным залом, освещаемым огненными отблесками гигантской саламандры, кольцами и восьмёрками свивавшейся в воздухе под потолком. Отсюда она была ближе, и я с любопытством и некоторой опаской наблюдала за её движениями. Хотя, что я так, маленькой в своём камине не боюсь же. Да, это место полно волшебства… Перешли по ажурному мостику водопад, низвергающийся с потолка пещеры, и наконец оказались на месте. Вход в покои короля — двустворчатые даже не двери, это на ворота тянет, и ворота эти распахнуты, хотя по бокам стоит неподвижная охрана. Мы проследовали по анфиладе пустых полутёмных залов, из которых только последний был полон эльфов. Мне кланялись и улыбались; и я кланялась и улыбалась в ответ, с оттеночком ужаса думая, что не дай господь кто-нибудь заговорит, а я его не помню. Но никто не заговаривал, царило молчание. Мы пришли вовремя: как раз распахнулись двери, и придворные потянулись в них.
Отстранённый Трандуил сидел в кресле на низком подиуме в конце зала, в окружении очень пафосных господ. От вошедших подиум отделяло ограждение; кажется, из золота. Придворные выстроились возле ограждения в благоговейном молчании. Стоявший ближе всех к королю придворный, очевидно, камергер, склонившись к нему, сказал тихо, но я услышала:
—
Я было задумалась, зачем свечи волшебнику, который может наколдовать светлячков и что угодно, и чуть не пропустила момент, когда Трандуил благосклонно изронил:
— Блодьювидд.
— Нужно поклониться малым поклоном и пройти на подиум. Проход слева, — шепнула Мортфлейс.
С благодарностью покосившись на неё, и с чувством, далёким от благодарности, на владыку, я поклонилась, как вчера во время приветствий, надеясь, что это и есть малый поклон, и взошла на подиум. Мне торжественно, как олимпийский факел, вручили подсвечник, показали, куда встать, и я постаралась придать себе достойный вид, чтобы не изгадить чудесный спектакль «Парадное одевание эльфийского владыки».
Итак, картина первая: придворный куафер расчёсывал короля, пока другой придворный держал перед ним зеркало. Трандуил разглядывал себя в зеркало вполне самовлюблённо, с удовольствием так.
Картина вторая: снимание ночного одеяния. Один разряженный, чрезвычайно пышный господин помогал справа, другой слева. Они спустили королевскую одежду до пояса, после чего началась движуха: выстроившиеся в ряд придворные передавали друг-другу что-то, оказавшееся рубашкой. Король принял рубашку, накинул её на плечи — и удивительно, но они ухитрились одновременно опустить ночную хламиду и надеть рубашку без зазора. Я стояла торжественным подсвечником, стараясь не думать, на что бы всё это было похоже, если бы одежда короля на сегодня предусматривала штаны. Впрочем, у каждой собаки своё обычье, у нас вон тоже короли так одевались. Наверняка сложный ритуал имеет смысл. Вот хоть придворных занять. Пусть уж лучше за честь штаны застегнуть собачатся, чем заговоры строят.
С трудом представляю, чтобы на месте этих господ мог быть Ганконер или кто-то из воинов, с которыми я ехала, но кто знает — может, они бы это за честь посчитали. Или просто эльфы тоже не все одинаковы: знакомство с Таллордиром тому порукой. Небось разный народец в королевской свите обретается, и всех требуется в кулаке держать. Если подумать, королям за вредность молоко давать надо, как в одном фильме говорили)
Вспомнив про Ганконера, подумала, что сегодня самое время его навестить, собиралась же. Мысли текли своим чередом, а спектакль продолжался: придворные сановники по очереди выдавали остальные предметы одежды, натягивали сапоги (о, кстати, король таки в штанах: то ли заранее надел, то ли я, задумавшись, эту интригующую часть церемонии пропустила), застёгивали пряжки и подвязывали меч. Далее на золотом подносе подали какие-то мелочи, которые король распихал по разным частям одежды. Сам.
В заключение водрузили на голову корону, причём возились довольно долго, вплетая её в волосы. Стоя близко, видела, как его царапнули зубцом за ухо, но он как будто и не заметил. Терпел с равнодушным и действительно очень царственным видом. Что ж, такова его царская доля) Как уверял Телемах, не худшая на свете. Но блин, терпеть такой спектакль каждый день… И тут владыка, вроде бы ничего не замечавший, вскинул на меня глаза. Почему каждый раз это чувствуется, как удар воздушной стены? Мысли останавливаются.
— Блодьювидд, присутствовать каждый раз не требуется, только по желанию. Мне приятно тебя видеть, но я могу ждать и до завтрака. Можешь приходить сразу к нему.
Я так поняла, мне милостиво разрешили спать до пяти и не держать свечку) А ведь это наверняка большая честь, свечку-то владыке держать. Король, слегка усмехнувшись, пожал плечами:
— Богиня, это для меня честь, что ты подержала свечку) Знаю, ты любишь спать, но надеюсь, будешь являть своё сияние по утрам хотя бы к трапезе.